– Что ты пытаешься мне сказать? – еле сдерживаясь, процедила сквозь зубы Эмма.

– Я пытаюсь тебя предостеречь от необдуманных поступков. Ты… ты совершенно не знаешь мужчин. А они… то есть мы можем быть еще теми подлыми и бесчувственными засранцами. – О, вот тут Эмма была с СС сейчас полностью согласна. – И то, что ты по неопытности можешь принять за серьезное увлечение со стороны парня, может оказаться просто желанием сиюминутной победы.

Пальцы Сеймаса на его переносице сжались так сильно, что Эмме показалось, что он ее сейчас себе сломает. Но из-за его слов у нее возникло устойчивое желание оставить за собой это удовольствие.

– Как бы там ни было, – яростно прошипела она, – в одном ты совершенно прав. Неважно, хочу ли я просто однократно с кем-то переспать или желаю более серьезных отношений – это ни в коей мере тебя не касается. Ты мне не отец и не старший брат, чтобы лекции о морали читать и предостережениями озадачивать!

Сеймас вскинул голову, и из его карих глаз на Эмму обрушилась настоящая взрывная волна, заставляющая невольно попятится прочь. И без того жесткие черты лица лейтенанта исказились, становясь маской безжалостного хищника. И этот самый хищник сейчас надвигался на Эмму, неумолимо демонстрируя каждым движением, что ей не спастись, и даже не стоит и пытаться. Спина девушки вжалась в стену, однозначно давая понять, что отступать больше некуда. А в следующую секунду Сейм навис над ней – огромный, дико пугающий и неизбежный, как сама смерть, что рано или поздно приходит к любому. Он окружил ее своей мощью, буквально отрезая от всего остального мира, вынуждая вдыхать собственный головокружительный запах вместо кислорода. Между ними остались считанные сантиметры и слои их одежды, но жар тела Сейма был таким сокрушающим, что Эмме казалось, что они обнажены, и мужчина касается каждого нервного окончания в ее теле. Его плечи сгорбились, и он опустил голову, наклоняясь к самому уху девушки. Отбирая последние крохи свободного от него пространства.

– Ты права, дело-то не мое. Но, хочешь, скажу тебе, как все будет? – и снова в его голосе глубинные незнакомые вибрации, говорящие о степени гнева и еще чего-то. Чего?

– Это смазливый говнюк будет увиваться вокруг тебя и петь сладкие песни. Будет целовать тебя, ласкать, уговаривать… – Вместо слов почти сплошное низкое рычание, которое, касаясь разума Эммы, рождало невозможные картины. Большое мужское тело, трущееся об нее, моля каждым движением о близости… Руки, скользящие по ее коже то медленно, то лихорадочно, стремясь захватить все и сразу… Губы, оставляющие ожоги в любом месте, где бы ни коснулись. Те самые губы, в которые она уперлась ошалевшим взглядом прямо сейчас…

– Он будет делать это, пока ты не позволишь опрокинуть себя на спину и не раздвинешь для него свои сладкие ножки… – донеслось до нее как из другого измерения. – Не позволишь войти в свое тело… Погрузиться в тебя до упора… Трахать тебя как одержимому… – дыхание, обжигающее кожу, становилось все резче, и ее собственное начало вторить, подстраиваясь, ловя ритм. Рычащие нотки стали изменяться, растягиваться, прокатываясь внутри потрясающей истомой обещания и такого нового для Эммы чувства предвкушения. – Он будет пить тебя… пробовать на вкус… жадно заглатывать… наслаждаться каждым малейшим скольжением… Врываться так глубоко и так часто, что ты перестанешь понимать, что вы два разных человека…

Рычание окончательно стало прерывистым, лишающим ощущения реальности шепотом. Сжигающим, полным непереносимой потребности и первобытной неутолимой жажды. Сладкая боль, зародившаяся в груди Эммы, стекла тягучей мукой вниз, скручивая живот властным спазмом. Стон, не удержавшись, рванулся из девушки, и этот звук расколол окруживший их раскаленный кокон. Он резанул по сознанию мощной сиреной, сигнализирующей, что они ступили в запретную зону. Сейм отшатнулся от Эммы и попятился, тяжело дыша и мечась по комнате взглядом, как будто срочно нуждался в помощи. Но это секундное замешательство исчезло под волной злости, что смыла с его лица все напоминания о чем бы то ни было ином. Верхняя губа дернулась в яростном оскале, искажая его лицо.