– Зачем. Твоей. Ручной. Обезьяне. До пробуждения. Знать. О Системе? На кой ляд? Ему ждать еще восемнадцать гребаных лет! А стадии? Нет, может я чего-то не понимаю, а? Ты скажи, Кле-мен-ти-на Сохо! После начала Битвы эти знания ему будут не нужны.

В моей голове стоит некий блок, не дающий задавать вопросы по теме, озвученной Велерадом. Система, Пробужденные и еще семнадцать слов, которые я не могу ни написать, ни произнести вслух. Только думать о них.

– Вперед, магистр! – Клео махнула рукой в пригласительном жесте. – Расскажи Чуду сам о языковой деформации сознания.

– Нет уж! Сама теперь с ним разбирайся.

Велерад встал и пошел обратно к столу с книгами на древнеегипетском. «Мама» продолжила обучение, но уже без былого энтузиазма. Вернувшееся чувство дискомфорта сменило направленность. Теперь я чувствовал «что-то» не под полом, а где-то в стороне, будто оно двигалось по пожарной лестнице отеля.

Клео ничего странного не замечала и я перестал заморачиваться со своими подозрениями.

– Чудо мое, мы подошли к самому важному. К тому, как используемый язык влияет на сами основы сознания человека. Вторым открытием тех же 1960-х стала гипотеза Сепира-Уорфа о том, что язык и его правила накладывают отпечаток на модель мышления. А лучший язык должен позволить мыслить яснее, масштабнее, глубже и в то же время шире. Границы чувственного познания мира определены умвельтом из пяти органов чувств. А способы передачи информации между людьми – устной речью, мимикой и жестами. Но что будет, если добавить поток входящей и исходящей информации в верхних слоях астрала? Сверхязык? Пробужденные дикие животные общаются друг с другом с помощью маны и жизненной силы. У тех, кого вы зовете высшими эльфами, речь одновременно задействует физический и эфирный уровень. Они поют вместе с коллективным сознанием леса, вплетая свои голоса в ритм живого города.

Я помотал головой, чувствуя какую-то настойчивую потребность выйти в коридор отеля. Клео поняла это по-своему.

– Дитя? Вижу, ты осознаешь суть открытия, но не в полной мере понимаешь, что такое «языковая деформация сознания».

Сначала умвельт, дополнительные органы чувств, потом живая и мертвая письменность, искусственные языки, а теперь языковая деформация сознания. Для моих семилетних мозгов это уже слишком. Нет, не так. Скорее, знания нулевого уровня в понятийном ядре задействуют не только первый, а второй, третий и куда более высокие уровни знаний.

– Клео что-то на мне проверяет? – надо было спросить раньше. Иначе как объяснить это наваждение выйти в коридор.

Может, Велерад оценивает мою способность концентрировать фокус внимания? Не похоже. Впервые так странно себя чувствую.

– Объем сознания, дитя. Для дальнейшего обучения мне надо понять, как много условно абстрактных данных ты способен удержать в сознании.

– Пока все понятно. «Папа» и «мама» говорят доходчиво.

Велерад снова расхохотался:

– Словила, а? Угробила эмоциональный интеллект в ноль. Ты только послушай, как он говорит!

В очередной раз Клео послала Велерада в игнор.

– Вернемся к языковой деформации сознания. Это важный момент, задействующий все то, что мы изучили до этого. Умвельт, органы чувств, письменность. Например, естественные языки типа английского больше заточены под мужчин, чем под женщин, и потому у девушек часто возникают казусы из разряда «я знаю, что я сказала, но я имела в виду совсем другое». Причина – в фундаментальных недостатках самого языка. В целом землянам рано думать о других способах передачи информации, пока вы не освоите нормально тот, который уже есть. А теперь, юное дарование, собери то, что ты сейчас услышал, в единую картину.