На следующий танец к ним присоединилось еще несколько пар. Ладину отчаянно захотелось потанцевать с Илой, но выяснилось, что таких же желающих пруд пруди, и виленвиец безропотно занял свое место в очереди. Вся площадь танцевала, когда, наконец, он дождался танца с сестрой конунга. Для нее, казалось, ничего не изменилось, только теперь она смотрела в глаза подопечному, но он точно знал, что сегодня ее не отпустит. Они потанцевали немного, и виленвиец уступил свое место другому, заручившись обещанием, что последний танец будет его. К радости мужчины, ближе к вечеру поток желающих иссяк, и он заполучил даже больше. На этот раз они танцевали до самого заката. Ладин думал, что за время войны забыл, как это делается, но нет, уменье никуда не пропало. Хотелось увести несостоявшуюся любовницу с площади, но он послушно продолжал танцевать.

На закате все отправились к святилищу зажигать ритуальные костры. Договор с огнем был на совести Глосы, и Ила воспользовалась этим, чтобы отдохнуть от толпы. Сын Хозяев Еруды увязался с ней. Они прогулялись немного вдоль реки, а когда совсем стемнело, отправились обратно в замок. Ила болтала как ни в чем не бывало, ей, видимо, не хватало не столько любовника, сколько приятеля.

Ладин довел ее до спальни. Там, около тяжелой двери с надписью «Побеждай или умри!» они замешкались на секунду. Ила достала ключ и вставила его в замочную скважину. Подопечный дождался, пока она повернет его, и осторожно обнял ее за плечи. От нее пахло потом, осенью и дымом костра. Шелковая ткань платья холодила его ладони.

– У нас с вами есть одно незаконченное дело. Оставлять его на завтра – не лучшая идея.

Женщина повернулась к нему лицом. В свете луны, смотревшей из окна, он увидел ее удивленные глаза.

– Мне казалось, моих извинений достаточно, – она шумно втянула воздух, облизнула губы. – Я действительно не хотела играть с вами, даже в мыслях не было. Просто вы как спелый персик, невозможно не откусить, если он попал к тебе в руки.

Руки Ладина пропутешествовали от плеч по шее к ушам Илы, и пальцы утонули в кудряшках цвета соломы. Он наклонился к ней и прошептал:

– Съешь его… Даже не представляешь, как он хочет оказаться внутри.

Ила громко и протяжно вздохнула. В ледяной тишине коридора ее вздох был больше похож на стон. Она закрыла глаза и выпалила на одном дыхании:

– Боюсь, у меня есть, чем поумерить твой пыл. Ты не все видел. У меня полно изъянов.

Ладин покачал головой и решительно прижал Илу к себе. Хотелось, чтобы она почувствовала его желание.

– Я с радостью изучу каждый изъян. Кусочек за кусочком.

Ила молчала. Она так и не открыла глаз. Сын Хозяев Еруды слышал, как громко бьется ее сердце и не стал дожидаться ответа. Он поцеловал ее горячо, но бережно и неспешно. Ему хотелось вытеснить из ее головы Крану, брата, Солака, Босаха. Он жаждал заполучить не только ее тело, но и мысли.

Они вечность целовались около двери. Вилвиец не повторил прошлой ошибки и потянулся к шнуровке только тогда, когда Ила окончательно растаяла в его объятьях. Она толкнула дверь, и они оказались в комнате, точнее, в той части, которая служила кабинетом. В окно смотрела луна, но ее взгляда не замечали. Они избавились от одежды, но сил добраться до кровати не нашли. Ладин смахнул со стола письма и уложил Илу на шершавое сукно.

Он вторгся в ее владения так, будто она была крепостью, сдавшейся на милость победителя. В этой жажде не пощадили никого. Захватчик слышал стоны и прерывистое дыхание добычи, ее шепот: «Я сейчас умру…», и свой ответ: «Давай умрем вместе!» В свете луны он видел Илины закрытые глаза и то, как она прикусила губу, чтобы не шуметь, чувствовал сильные ноги, обнимающие его бедра, ее великолепную грудь в своих руках, и не сомневался: шансы умереть к утру у них действительно есть.