Матушка настоятельница, в миру известная как баронесса Фигейра Карденаль, внешне походила на купчиху. Приземистая, коротконосая, щекастая; только острый подбородок представлял резкий контраст с круглым лицом: создавалось впечатление, будто это не подбородок, а подстриженная клином бородка. Настоятельницу боялись все – и послушницы, и монашенки, и крестьяне из соседней с монастырём деревни.

Сейчас, стоя на входе в трапезную, она вслух, нарочито громко считала по головам торопившихся к обеду послушниц. Не досчитавшись одной, настоятельница нахмурилась. Первой её мыслью было не допустить к обеду остальных послушниц: пусть они потом все вместе как следует проучат ту, по вине которой остались голодными. Но, взглянув на девушек, которые дрожали от холода и ждали её позволения приступить к еде, она всё же сжалилась над ними.

Едва послушницы дружно взялись за ложки, в трапезную вбежала румяная от мороза девушка с растрёпанными пепельными волосами. Одно мгновение – и она, поскользнувшись на зеркальном полу, как на катке, с разбегу шлёпнулась на него спиной. От сильного удара пострадала также голова: в ней зазвенело; перед глазами вспыхнули звёзды и поплыли разноцветные круги.

- Смотрите, дети мои, что случается с теми, кто не желает жить по уставу нашего монастыря, - загудела настоятельница толстым, басовитым голосом. - Ваша сестра Ирис немедленно будет наказана за опоздание к обеду и пренебрежение правилами! Десять дней в келье без окон и лампады, на хлебе и воде, просветлят ей ум и научат смирению!

- Но, матушка, ей, кажется, необходима помощь, - раздался робкий голос одной из послушниц. - Эта кровь на полу... разве она не из раны на её голове?

- Если она разбила голову, рану забинтуют. Но это не спасёт сестру Ирис от наказания, которое она заслужила своим возмутительным поведением, - бесстрастно заключила настоятельница.

Этот разговор закончился тем, что девушку бросили в подвальную келью – испытанное средство наказания для лодырей, грешниц и непослушных. Разбитую голову ей всё же промыли и забинтовали, но в остальном на снисхождение или сострадание рассчитывать не приходилось.

Последнее, что запомнила Ирис перед тем, как её сознание заволокло спасительной туманной пеленой, это то, как закрылась тяжёлая дубовая дверь и заскрипел ключ в огромном проржавевшем замке.

2. Глава 2

Месяц взошёл на звёздное небо, и в его серебристом свете чётче обозначились очертания зубчатых стен и остроконечных башен, над которыми возвышались знамёна с гербом правящей в Ареморе династии. С высоты королевского дворца на долины и покрытые лесами холмы гордо взирали каменные драконы с распростёртыми крыльями – символ могущества и мудрости ареморских правителей. Мощная цитадель, внутри которой находился дворец, располагалась на крутом берегу Брасиды, так что её стены омывались водами самой могучей в королевстве реки. Из цитадели на берег вёл арочный выход с опускавшейся решёткой, от которого был переброшен вниз, на пристань, подъёмный мост. Этот мост легко убирался в случае надобности, и доступ внутрь цитадели становился невозможен. С довольно просторной площади перед замком, называемой Дворцовой, было два входа: один – в почётный двор, где король принимал чужеземных послов и устраивал парады; другой – в самую неприступную часть цитадели, где размещались покои королевской семьи. Вдоль стен, кое-где покрытых пятнами моха, цепью растянулись лучники из службы резиденции, оберегавшие покой правителя и его близких. Однако в эту ночь покоя во дворце не было.