У стеллажа с лекарствами возится пожилой мужчина в халате. Других клиентов нет, и я жду. Открываю пузырек, вытряхиваю три таблетки в желатиновой оболочке, проглатываю, запиваю. Нетерпение растет.

– Извините, – напоминаю я о себе.

Аптекарь коротко оглядывается и окликает кого-то:

– Робби, журнал можешь принести?

Ему никто не отвечает, и он неохотно подходит к прилавку.

– Извините. Думал, я здесь один. Наверно, все на доставке, а может, уже перерыв. Кто знает? – Он с улыбкой берет мою карту. – Что-нибудь еще?

Дождь перестал. Возвращаясь к фургону, замечаю, что черный «мерседес» уже уехал. Сквозь тучки проглядывает солнце, и мокрый тротуар блестит под его лучами. Я уезжаю. Старый город встречает меня невысокими кирпичными и каменными зданиями, растянувшимися до самой реки. Вдалеке, на фоне бурливого неба, четко проступает знакомый силуэт Мемориального моста Талмаджа, через который я могла бы переехать в Южную Каролину, будь она пунктом моего назначения. Где-то там Хилтон-Хед и Чарльстон, бывший кондоминиум Бентона в Си-Пайнс и старинный каретный сарай с роскошным садом, принадлежавший когда-то мне.

Многое в моем прошлом уходит корнями в глубокий Юг, и, когда я подъезжаю сначала к серому гранитному зданию таможни, а потом к городской ратуше с ее золотым куполом, моя раздражительность смягчается ностальгическими нотками. Отель «Хайатт ридженси» высится на берегу реки, неподалеку от причала с буксирами и прогулочными лодками. На противоположном берегу – роскошный «Вестин ризорт», еще дальше над верфями и складами возвышаются похожие на гигантских богомолов строительные краны. Тихая вода отсвечивает сероватой зеленью старого стекла.

Я выхожу из машины и извиняюсь перед швейцаром в белой курточке и черных бермудах, придающих ему вид беззаботного обитателя Карибских островов. Предупредив относительно дурного нрава и ненадежности взятого напрокат транспортного средства, я чувствую себя обязанной объяснить, что это совсем не то, что я заказывала, и у него плохие тормоза. Знойный ветерок колышет листья вирджинских дубов, магнолий и пальм, громыханье проносящихся по мостовой автомобилей напоминает шум дождя, на небе проступают голубые просветы, но солнце уже садится, а тени все больше растягиваются. Казалось бы, этот уголок света, так хорошо мне знакомый, должен располагать к покою, расслабленности и потворству прихотям, но мне не по себе. Этот уголок как будто распространяет страх. И Бентона нет рядом. Лучше бы я не приезжала, послушала его и осталась дома. Надо поскорее найти Джейми Бергер.

Вестибюль, типичный для большинства «Хайаттов», в которых мне доводилось останавливаться, – широкий атриум, окруженный шестью этажами комнат. Поднимаясь в стеклянной кабине лифта, я прокручиваю в уме короткий разговор с портье, молодой женщиной, заявившей, что мой заказ отменен несколько часов назад. Когда я возразила, что это невозможно, она ответила, что сама принимала звонок, поступивший вскоре после полудня, это было как раз начало ее смены. Звонил мужчина, он и отменил заказ. При этом он назвал номер заказа, правильно указал всю сопутствующую информацию и очень извинялся. Я спросила, не поступил ли звонок из моего офиса в Кембридже, – она ответила, что вроде бы да, так и было. На мой вопрос, а не назвался ли звонивший Брайсом Кларком, она ответила, что не уверена в этом. Так, может быть, звонили с подтверждением, а не с отменой и произошла путаница? Нет-нет, портье покачала головой. Никакой ошибки. Звонивший сказал, что доктор Скарпетта очень сожалеет, потому что Саванна – один из ее любимых городов. Он надеется, что доплачивать не придется, хотя заказ и снимается едва ли не в последнюю минуту. Из объяснений также следовало, что я опоздала на пересадку в Атланте и в результате, вероятно, не успею вовремя на назначенную встречу. Разговорчивость звонившего укрепила меня в мысли, что им был мой администратор, Брайс, который так и не перезвонил