– Теперь – порядок… Дирекция? Идемте, я покажу.

Маша Волкова работала секретарем в дирекции бизнес-центра «Пресня Палас». Несколько лет назад она приехала из провинции без гроша, но уже через год купила в Москве квартиру. Если бы у нее кто-то спросил, как это возможно, она бы ответила: «Очень просто. Используя мужчин, можно добиться многого».

В мужчинах Машу интересовали, во-первых, деньги. Во-вторых – деньги. В-третьих и в-четвертых, тоже деньги. Правила игры менялись, но ставка оставалась прежней – безбедное существование любой ценой. Сумма ее усилий зависела от того, насколько состоятельным был «объект».

Однако ее беспринципность в отношениях с мужчинами не исключала кодекса чести, который имел весьма ограниченный диапазон действия и распространялся лишь на подруг. Можно называть это как угодно: двойной жизненной философией или цинизмом, но из песни, как говорится, слов не выкинешь.

В то утро в кабинете директора бизнес-центра Кравченко проходила встреча с солидными арендаторами. Маша подавала им кофе. Зауженная книзу юбка, изящная форма ног, роскошная грудь в глубоком вырезе кофточки. При каждом ее наклоне взгляды мужчин устремлялись в Машино декольте.

– Спасибо, – сказал Кравченко, когда на стол была поставлена последняя чашка. – Теперь найди смету на ремонт седьмого этажа, потом можешь идти на обед. Но только на полчаса.

Вернувшись в приемную, Маша увидела курьера. Забрав корреспонденцию, стала искать смету.

Между тем из кабинета гендиректора вышел пятидесятилетний мужчина, совладелец крупной финансовой компании.

– Можно стакан воды? – В нее уперся цепкий взгляд.

– Разве на столе в графине ее нет?

– Не видел. – Он протянул руку и представился: – Николай Иванович Слезь.

– Волкова Маша.

– Проводи-ка меня на седьмой этаж. Хочу посмотреть, что да как. Ремонт закончится, я заберу все помещения.

– Простите, сейчас не могу. У меня обед.

– Ах да! Слышал. Тридцать минут.

– Уже двадцать пять.

– Что ж, возьму охранников, сам посмотрю.

Он шагнул навстречу Маше, обнял ее и прижал к себе.

– Пустите, Николай Иванович… – сказала она. – А то…

– А то что? – Он снисходительно улыбнулся, убрал руки и, не торопясь, покинул приемную.

Обернувшись, Маша увидела Кравченко. Его лицо было бледным, почти больным. Прикидывая, давно ли он так стоит, она протянула ему документы:

– Вот, Игорь Петрович…

Он подошел, одной рукой взял бумаги, а второй, размахнувшись, ударил ее по лицу.

– Дрянь, – прошипел он. – Грязная потаскуха…

Поправив волосы, Маша взяла сумочку и направилась к выходу.

– Беги-беги! Он тебя ждет! – выкрикнул Кравченко.

– Я – в «Барсукспецодежду», потом, если понадоблюсь, буду в нижнем кафе.

Обстановка в офисе «Барсукспецодежды» напоминала кризисные торги на фондовой бирже. Огромное пространство, уставленное конторскими столами, где трудилось не меньше сотни сотрудников. От стола к столу перемещались клиенты, трезвонили телефоны, звучал несмолкаемый гул людских голосов.

У самого входа работала копировальная машина. Подставка для бумаг сдвинулась, и отксерокопированные листы методично взмывали вверх, а потом, раскачиваясь, улетали в проход между столами.

У окна сидел хозяин фирмы Сергей Барсуков. Время от времени к его столу подходили сотрудники, он подписывал документы, затем, откинувшись в кресле, наблюдал за тем, что творится вокруг него. Заметив Машу, Сергей сдержанно кивнул, и его лицо выразило неудовольствие. Маша прошла через зал к единственному кабинету из пластика и стекла, наглухо зашторенному жалюзи.

Отсекая шум, за Машей закрылась дверь. В кабинете у компьютера сидела Надя. Ей можно было дать лет двадцать восемь, хотя на самом деле уже исполнилось сорок. Поджарая фигура бывшей спортсменки, короткие русые волосы, минимум макияжа. От нее веяло здоровьем, свежестью и правильным воспитанием.