Ката сердито зыркнула на Миес, поднялась и схватилась за посуду. Быстрыми движениями она убрала со столика серебряные кубки, кувшин и миски с остатками еды.

– Ката, я по-прежнему думаю, что мы и есть Настоящие Хранители. Им-Сиан возвращается, он почти вернулся! Я видела его, мы прошли немало дорог. – Ниса подняла голову и еле заметно улыбнулась: – Он пока не так силен, как прежде, но сквозь облик Проводника Иоко все больше и больше проступает прежний Им-Сиан. Он изменился, возмужал… стал мужчиной.

Ниса мягко улыбнулась, глаза ее засветились так, как никогда прежде.

Холод внутри меня стянул внутренности в ледяной ком, схватил за горло и уколол в глаза мелкими льдинками ревности. Чем больше я смотрела на прекрасное лицо Нисы, тем больше убеждалась, что ее чувство к Иоко не угасло и не исчезло. Оно на месте, внутри этой прекрасной Ведуньи.

И как же она подходит моему черному колдуну! Как великолепно смотрелась бы вместе эта пара! И почему только я вообразила, что нравлюсь Иоко? Я ведь самая обыкновенная девочка, с чудовищным пятном на лице, уродующим мои черты.

Во мне нет ничего необыкновенного или царского. Кого может удивить девочка-школьница в клетчатой рубашке и потертых конверсах, которая не отличается особенным умом и талантами?

Вдруг вспомнилось, как на моем плече сидел Иоко-ворон и подсказывал, что делать. Вспомнились его колючие коготки на лапах и мягкие черные перья, и внутри меня разлился ужас тоски и одиночества.

Иоко нет рядом. И даже если мы его отвоюем, найдем и спасем – он никогда не будет моим. К нему вернется настоящая Ниса, а он станет Им-Сианом, вспомнит все свое прошлое и будет любить ее. Да и как можно не влюбиться в такую красивую, смелую и сильную девушку?

Но внешне я ничего не показала. Сидела, спокойная, как айсберг, взирая на Кату и Нису, внимая их словам, и время от времени понимающе моргала. Ни в коем случае нельзя было ревновать, рыдать перед всеми, краснеть или заикаться.

Все свои чувства я сжала в крепкий узел и спрятала в самой глубине сердца.

Притворяться я умела: научилась за годы школьной жизни, когда надо было сохранять невозмутимость и не откликаться на прозвища «страхолюдина», «пятнистая» и «миска», которыми меня наградили одноклассники. Поэтому на моем лице не дрогнул ни один мускул. Бушевавший внутри океан не выплеснул наружу ни капельки.

А за окнами все еще стояла ночь, сияли луны и шумел ветер. В камине пылал огонь и потрескивали новые поленья, которые закинула туда Ката.

Призраки не устают и не испытывают голода, но Ниса, видимо, все-таки утомилась от длинных рассказов.

– Мне оставалось только ждать, и я ждала. Старалась держаться рядом с башней Иоко, пыталась поначалу достучаться до него, но напрасно. И тогда я приняла облик своей дочери и скрылась в густых травах около города Ноом, где и встретила мальчика Ханта. Мои силы постепенно вернулись ко мне, ведь Жизнь все еще оставалась на просторах Синих Трав, даже несмотря на то что живых там больше не было. Я сделала себе новый Посох и мечтала о времени, когда начнут сбываться предсказания Вороньей Матери.

Хант при этих словах поднял голову, бросил внимательный взгляд на Нису и еле заметно улыбнулся. Он все время молчал, только время от времени принимался нервно барабанить пальцами по краю стола.

– Хант стал моим единственным другом на пустых просторах Безвременья. Вместе мы существовали до того момента, как появилась Со, – пояснила Ниса.

– Вы завели меня прямо в пасть дракона, – напомнила я.

– Нас смутило твое пятно на лице. Мы решили проверить: вдруг ты Отмеченная, то есть та, которой суждено освободить время, – пояснил Хант.