Для обмена опытом? Не смешите мою морфиху, она уже старенькая. Да мы им разве что на корм сгодимся!

Судя по понуро опущенным головам, мои спутницы думали о том же. Чем таким мы провинились перед директрисой? Неужели все дело в глупой шутке про брутальный дождь?

– Нет смысла бунтовать, – спокойно заключила Монис, затягивая рыжий «лисий» хвост в походный пучок на макушке. – Будем спорить, она еще парочку наказаний накинет…

Соседка первая приступила к сборам, действуя решительно и показывая нам пример. Олли тоже принялась механически кидать вещи в свой синий бархатный чемоданчик.

Почесав безымянный палец, зудящий от помолвочного кольца (и с каких пор у меня непереносимость драгоценных металлов?), я поплелась к тумбочке. Вытащила из ящика табель успеваемости с промежуточными баллами.

Нам раздали их утром, чтобы каждая ученица смогла снять магическую копию и отправить родителям с почтовым морфом. Я свою сделать не успела, хоть и знала, как сильно матушка ждет оценок. Моя успеваемость – единственное, что ее волновало, помимо помолвки с чистокровкой-аристократом.

В этом году я по всем дисциплинам стремилась к «отличию». Только Олли и Монис знают, чего мне это стоило: бессонных ночей, дополнительных практик, сна в обнимку со «Сборником полезных бытовых чар»… Хотелось заслужить хоть чье-то одобрение.

Мать требовала отличных оценок, жених тоже ждал хороший аттестат, как следовало из брачного контракта. И лишь отец просто надеялся, что его не заставят вмешиваться в обучение дочери.

Как всякий первокровка – пусть и из обедневшего рода, но все-таки граф, – папа твердо знал место женщины. Точнее, ее идеальный путь. Сначала «Эншантель» – фабрика милых безропотных леди, не умеющих дать отпор. Затем удачный брак, выгодный обеим сторонам. И – с глаз долой, под светлые очи супруга…

Матушка, с отличием окончившая парижскую школу идеальных жен, была одной из любимиц прошлой директрисы. В распорядительном зале среди прочих наград стоял «Голубой Кубок «Леди Эншантель» (его выдавали за самое успешное применение заклятья «опрятного вида»).

Обычно формула занимает пять секунд, но мама умудрилась уложиться в три. Судя по имени «Аврелия Честер», выбитом на светло-синем кристалле, ее рекорд до сих пор никто не побил.

– Веро, очнись! – Монис подтолкнула меня в плечо, выдергивая из недр самокопания. – Собирайся давай, или поедешь в чем матушка родила…

– Ага, да… – промычала я задумчиво и нащупала под кроватью ручку темно-красного чемодана.

С безучастным видом я принялась кидать в него нижние платья, верхние, форменные, парадные… На выходе это превратится в единое мятое месиво, но не зря же нас с первого курса учат «полезной бытовой магии»? «В чем матушка родила» заваливаться на порог жуткой северной академии не хотелось.

Хотя порой казалось, что матушка меня не рожала вовсе. Это было как-то не в ее стиле.

Понятия не имею, как на свет появились старшие братья. Не могли же они всерьез вылезти из той эталонной, безукоризненной, честолюбивой леди, которую нынче все знают под именем Аврелии Ланге? Из той надменной, изысканной до каждого ноготочка женщины, что вечно трогает супружеский медальон и чуть брезгливо косится на столичную суету из окна отцовского кабинета? Оно как раз выходит на эстер-хазский базар, примыкающий к оживленной площади перед главным банком.

Определенно, если бы идеальной жене не нужно было продолжать род супруга, мама никогда бы не стала связываться с потомством.

Как только был подписан магический брачный контракт, родовой медальон Честеров повис и на моей шее. После свадьбы он станет супружеским талисманом и позволит перемещаться к мужу, где бы тот ни находился. Полезная вещица… в теории. Но пока серебряный кулончик с изображением лотоса и меча мучительным бременем тянул меня на дно.