Нестерпимым стало желание заглянуть в холодные, пустые рыбьи глаза, хозяин которых с чего-то возомнил себя властелином увядающего мира. Сглупил, поставив себя на вершину пищевой цепи.

Но Эрик знал, чьи клыки в финале покажут ублюдку истинный расклад.

– Я видел его, – брезгливо сообщил Валенвайд сестре, позволяя Эвер затащить себя вглубь больничного крыла.

Она опасалась, что старший брат, злобно зыркающий глазами, сорвется и обескровит какую-нибудь цокающую малолетку.

– Кого? – Эвер поджала губы, пряча аккуратные клычки, и выкатила на Эрика темно-ореховые глаза с характерной бордовой ноткой.

– Его, – с нажимом прошипел Валенвайд, передергивая плечами. – Проклятье, Эвер, я еле сдержался, чтобы не…

– Тише! – зажала его лицо холодной ладошкой.

Он почти прыгнул. Почти пробил шурхово зеркало. Почти схватил за грудки драного аристократа, что посмел превратить род Валенвайдов в посмешище.

Пережив многих, включая Блэра, Эрик из уважаемой высшей твари превратился… во второй сорт. В занятное чудище, которым можно пугать идиоток из «Эншантели», чтобы те примерно себя вели.

С пьедестала древнего вида вампиров сбросили в грязь, в низшее болото, где уже бултыхались прочие полукровки. И теперь каждая родовитая первокровочка смела воротить свой хорошенький носик, прекрасно зная, что она под защитой Совета. А «высшая зубастая тварь» рождена лишь затем, чтобы ей служить.

– Что ж не бросился? Что ж не разодрал его прямо там, в центре столицы, при сотне свидетелей? – возмущенно запыхтела Эвер, постукивая кулаком по груди магистра. – Что ж не лишил меня брата, что ж не отправился в темницы под Эстер-Хазом? Там как раз клетки пустуют! Уверена, тебе понравится сидеть на цепи…

Привязанности дурно влияли на сестру. Долгая жизнь ее, похоже, так и не научила думать лишь о себе. После череды предательств Эвер продолжала доверять этим… этим. Даже умудрилась выйти замуж. Зачем-то. Отчего ее мозги окончательно размякли.

– Отвлекся… на одно бледное недоразумение, – бросил Валенвайд, кривясь в неприязни. Парадное фойе наполнялось запахами дамских духов, и голову разносило в клочья.

Он предпочитал ароматы страха и чистой кожи, а это парфюмерное безумие прикончит тонкое вампирское обоняние за пару вечеров.

И все же «милые куклы» за цветочным дурманом пахли невинностью и испугом. Это прояснилось стремительно, когда барышни принялись взбираться по мраморной лестнице на второй этаж. Молодняк поселили на первом, а вот старших отправили выше.

– И прекращай скалиться на новых студенток, – строго шикнула Эвер, с некоторых пор носившая фамилию Кесслер.

– На кого? Ах, на этих… Пополнение рациона? Витаминный весенний комплекс? – едко протянул Эрик. – Ректору пойдет на пользу.

– А тебе?

– А я в этом бреде не участвую.

– Ну конечно!

– Карповский сам заварил кашу, пускай князь ее и выскребает потом из всех углов… Я не для того передал ректору информацию по «Эншантели», чтобы потом за это же страдать, – проворчал холодно, пытаясь хоть тоном заглушить пожар под ребрами.

Мгновение – и Эрик мог решить проблему за один укус. Никакие бы защитные экраны не спасли того, кто прятался в экипаже, сливаясь с чужими отражениями.

Это все дрожащая нижняя губа. Все она! Он только пасть открыл, а девица побелела аж до обморока. Две жертвы – явный перебор. Эрик еще от прошлого скандала не отмылся.

– Я подглядела твои часы, – Эвер принялась внимательно изучать мраморные узоры на полу. – Ректор поставил тебе «Вводный курс истории магического сообщества» для наших гостий… в рамках обмена опытом…