– Там, если помните, главный герой говорит, что Комната – так называется место, куда стремятся попасть герои фильма принимает только тех, у кого не осталось иной надежды.
– Что ж, недурно. Не лежит на поверхности.
Генерал скривился. Высоколобый заинтересовал гостя своими завиральными идейками, и теперь, хочешь – не хочешь, придётся дать им ход. Но ничего, никто не отменял одного старого армейского правила. Пусть сполна хлебнёт то, что полагается таким вот выскочкам.
– Отлично, тогда утверждаю. – кивнул генерал. – К утреннему докладу жду от вас, Алексей Петрович, предварительный план мероприятий по теме «Комната». И настраивайтесь на то, что работать придётся в одиночку. Нам сейчас ни к чему утечки.
– Инициатива наказуема, товарищ генерал? – улыбнулся визитёр. Тонко улыбнулся, одновременно адресовав аналитику одобрительный кивок. – Если у вас возникнут трудности, молодой человек – смело обращайтесь к моему референту, намер вам дадут. Поможем, чем сможем.
«Да что ж он, мысли читает? – с досадой поморщился хозяин бункера. – Впрочем, странно, будь оно иначе…»
III
Стена громадных, самых высоких в Лесу ясеней нависала над решётчатой аркой железнодорожного моста, над развалинами эстакады Третьего Кольца, над заросшими непролазным кустарником руинами Андреевского монастыря. Октябрь подёрнул кроны красным золотом, но ветвям лесных гигантов не грозило остаться по-осеннему чёрными и голыми: почти субтропический климат Леса не знал привычной смены времён года, и опадающую листву незаметно сменяла свежая зелень. А раз в год наступала волшебная пора, когда ясени на Воробьёвых горах обливались золотым сиянием – и даже золочёные конструкции на крыше здании РАН терялись на фоне этого великолепия.
Сергей вытянул шею, заглядывая за парапет. В стороне от опор моста желтели соломенные крыши мазанок. Пятнистые хавроньи, краса и гордость сельца Малиновка, копались в грязи прямо посреди улочки, носились туда-сюда мальчишки в портках и вышиванках. Услыхав стук колёс, они задирали головы и приветственно махали локомотиву. Лёха-Кочегар ответил тремя протяжными гудками. Состав проскочил краснокирпичную башенку мостовой опоры, сверху донизу заплетённую проволочным вьюном, плющом и диким виноградом, и со скрежетом затормозил.
– Здорово, Серёга! – высокий парень в выцветшей куртке-энцефалитке приветственно помахал егерю рукой. – Ты, я вижу, не один? Представишь меня даме?
Лиска лукаво посмотрела на спутника.
– Да, конечно. Лиска, в смысле, Василиса… как тебя по батюшке?
– Этого ещё не хватало! – фыркнула девушка. – А я вас знаю. Вы Егор, верно?
– Можно на «ты». – учтиво поклонился молодой человек.
– Ну, пошли церемонии… – хмыкнул егерь. – Кстати, Лиска подруга твоей библиотекарши!
– Лины? Верно, она как-то говорила… вы ведь вместе с ней пришли в Лес?
– Да. Только нас было…
– …девятеро. Да, я знаю. Кто-то умер от эЛ-А, кто-то сбежал. А у вас и Лины оказался иммунитет.
– Может, отложим воспоминания на потом? – перебил егерь. Давай уже, забирайся!
– Сейчас, только дождёмся кой-кого. Ну, где ты там застрял?
Из-за угла дощатого домика, сооружённого прямо на мосту, появился парень. Высокий, худощавый, с длинным лицом, переносицей, начинающейся чуть выше линии бровей и слегка заострёнными ушами. Кожа в утреннем солнце отливала зеленью. И глаза – янтарно жёлтые, с вертикальными кошачьими зрачками.
– Умар? – удивился егерь. – Вот не ожидал, клык на холодец! Решил с нами?
Сильван молча кивнул.
– Ты же взял его в ученики, так? – Егор закинул на платформу рюкзак. – Вот и не отлынивай! А то взял манеру сваливать свои обязанности на напарника…