– Какой-какой реки? Ты это придумал?

– Ну, я мог бы и придумать, но нет. Если не ошибаюсь, это название придумали индейцы сколько-то там веков назад.

– По-моему, это как-то стыдно – утонуть в реке Хучи-Пучи.

– Чаттахучи.

– Да какая разница?

– Для жителей Атланты, я думаю, существенная. – Рорк подошел к ней, похлопал ее по щеке. – Ну а теперь, когда ты разрядила обстановку, можем поговорить о существе дела.

«Рано или поздно, – подумала Ева, – брак превращает стены в прозрачное стекло, и супруги наблюдают сквозь него друг за другом, как за рыбками в аквариуме».

– Ладно, ладно. Ты хочешь сказать, что каков отец, таков и сын? Рикер – убийца. Глотки резать – это ему раз плюнуть. Сына ощипали? Папаша нашел тех, кто его ощипал, – а может, это Колтрейн провела для него пунктирную линию, – и рассчитался с ними. Или кто-то с ними рассчитался по его заказу. Она должна была это проверить.

– В деле говорится, что в момент смерти трех подозреваемых Алекс Рикер был на благотворительном мероприятии в Майами вместе с несколькими сотнями свидетелей.

– Не захотел пачкать ручки, заказал убийство на тот час, когда у него самого было железное алиби, – пожала плечами Ева.

– Возможно. Если так, он проявил чудеса ловкости. Не хуже, чем его папаша. Да, я вскрыл отчет медэксперта по убитым грабителям. – Рорк увидел, что Ева, конечно, недовольна и хочет что-то возразить, но она в последний момент передумала. – Их избивали в течение нескольких часов, у них множество костей было сломано, прежде чем им перерезали глотки. По-моему, это почерк Рикера.

– Она должна была знать. – Ева вновь изучила фотографию Колтрейн, попыталась заглянуть ей в глаза. – Все говорят, что она тщательно прорабатывала детали. Она не пропустила бы связь с папашей.

– В деле есть запись беседы с Алексом после обнаружения тел. Его алиби подтверждено. Дело «остыло», а тем временем вся украденная у Рикера собственность была найдена и возвращена.

Ева сцепила руки на затылке.

– Три года назад… Она подала прошение о переводе всего год назад. Мне бы, конечно, очень хотелось зацапать еще одного Рикера, причем неважно, по какому поводу, но я просто не вижу связи между ее смертью и убийством трех незадачливых воришек три года назад.

– Да может, ее и нет – этой связи. Вот только Алекс Рикер сейчас в Нью-Йорке. Он провел тут всю прошлую неделю.

– Он здесь? – Ева в задумчивости покачалась с пятки на носок. – А вот в такое совпадение я ни за что не поверю. Где он?

– У него есть пристанище на Парк-авеню.

– Удобно. Утром надо будет нанести ему визит.

– Я поеду с тобой. – Рорк вскинул руку, не давая ей заговорить. – Если это касается Рикера, его сына, его троюродного брата, его – разрази меня гром! – карликового пуделя, я еду с тобой.

– В колонии строгого режима на Омеге не разрешают держать собак. Ладно, я не буду спорить насчет Рикера… обоих Рикеров. Мы уже год назад спорили до хрипоты, хватит с меня.

– Год назад… – задумчиво проговорил Рорк. – Это можно считать юбилеем. И вот у тебя на руках опять мертвый коп – в прошлом году у тебя был целый водопад мертвых копов – и еще один Рикер. Да, тут многовато совпадений.

Ева уже связала эту цепочку.

– Надо будет провести глубинный поиск по Алексу Рикеру. Когда он купил недвижимость на Парк-авеню? Какие еще предприятия у него имеются? Сколько из них в Нью-Йорке? Как часто его имя всплывает в связи с уголовным следствием? Что он делал весь прошедший год? Связывался ли с отцом? Целая куча вопросов.

– Ты не найдешь ответов на этом оборудовании. Тебе не обойти законов о частной жизни и Службы компьютерной охраны.