Водитель не удивился просьбе. Не впервой. Начальнице нравилась дорога. Она частенько сидела сзади и о чем-то раздумывала. А потом... потом действовала.

...Автомобиль повернул в сторону кольцевой дороги, набрал скорость, и Жанна закрыла глаза. Она злилась на себя. За то, что истратила уйму сил и вдохновения на уговоры клиента не забраковывать ролик. Странно, что Викентьев уперся рогом. Всё же было согласовано. Но еще больше Жанна злилась из-за глупой ситуации со Стасом. Угораздило же пролить на него кофе! Да, это в планы не входило совершенно. Просто помощничек умудрился подкрасться незаметно, за что и поплатился. Вот уж, правда, повезло, что она не пьет горячий кофе.

А Стас изменился. Не только повзрослел. Черты лица стали... спокойнее, что ли. А ведь он бесился. Жанна по глазам видела, как сильно ему хотелось выругаться из-за всей этой чехарды. Но он сдержался. Почти. Фраза насчет интима на дому была сущим пустяком. Вот что значит, изменилась сама жизнь мальчика-мажора, привыкшего получать всё, что он хочет. В прежние времена Стас Александровский взрывался по любому пустяку, если этот пустяк мешал его наполеоновским планам. А уж если на пути вставало что-то крупное... можно было кричать «спасайся, кто может».

Память снова унесла сознание в прошлое.

Это случилось в самом начале учебного года. Последнего учебного года. Снежанна Морозова - невзрачная ботаничка в белой водолазке и сером сарафане, больше похожем на мешок, пересаживала цветы в классе после уроков. Ей вечно поручали что-то подобное. Знали, дочка завуча не откажется, а, главное, всё сделает, как надо. Снежанна не управилась и с половиной работы, когда дверь отворилась, и внутрь вошли классная руководительница Тамара Григорьевна, Стас Александровский собственной персоной и его мать Инна Аркадьевна - эффектная блондинка, формы которой оставались модельными несмотря на рождение пятерых детей. Стас, кстати, был копией матери. Впору на обложках журналов красоваться.

Снежанна засобиралась, чтобы поскорее исчезнуть. Раз звездный мальчик явился с родительницей, дела плохи, и лучше не путаться под ногами. Но Тамара Григорьевна заметила засуетившуюся ученицу и проговорила строго:

- Ты нам не помешаешь, Снежанна. Продолжай работу.

Александровские - мать и сын - на девочку не взглянули. Птица не того полета. А она деловито поправила съехавшие на нос огромные очки, откинула за спину длинные косы и снова занялась цветами, не обращая внимания, что под ногти забилась грязь.

Разумеется, речь шла об успеваемости Стаса. Точнее, об отсутствии оной. Особенно у него не складывалось с алгеброй и русским языком. По другим предметам Стас тоже не блистал, но там до катастрофы еще не дошло.

- Поймите, всё очень серьезно, - выговаривала Тамара Григорьевна матери Стаса. - Ладно, география или физика с химией. Но эти два предмета экзаменационные. Это ЕГЭ. Работы проверяются не в школе. Не наберет Стас хотя бы минимальные баллы, уйдет из школы со справкой. Это же кошмар! Для всех кошмар, Инна Аркадьевна.

Та хмурилась с каждым словом. Не привыкла выслушивать ничего подобного. Другие дети, те, что учились в школе, проблем не доставляли. Дочка Соня была середнячком, а сын Серёжа считался вундеркиндом. Его все учителя были готовы на руках носить. Двое самых младших - Семён и Света - были еще дошколятами, и пока никто не знал, что из них получится. А вот на старшем, как свидетельствовали оценки, природа явно отдохнула. Прежде учителя не жаловались, боялись. Но выпускной класс - есть выпускной класс. Тут деваться некуда. Впереди ЕГЭ.