– Ты что, с дуба рухнул? – рычит он мне.

Все в гостиной зашуршали, заговорили.

– А что такое? Ты же сам объявил, чтобы наряды в шале отправляли. Разве нет?

Пухлый усмехается. Он понимает, что мне известно о его подлянке для Авроры.

– Игореша, какой же ты душка! – обнимает его девица в очках. – Я сейчас же отправлю тебе свое платье!

– Настя, я не буду гла…

– А как обратно получить одежду? – интересуется чей-то дедуля.

– Валентин Сергеевич, не надо ничего никуда отп…

– Игорь! – кричит ещё одна гостья, пробираясь к нам. – Игорь, подожди!

– Удачи тебе, – подмигиваю я. – Надеюсь, к двенадцати освободишься.

Еду в гостиницу. Выбираю самый длинный путь, хочется надышаться свежим воздухом. Мороз пробирается за шиворот, темный экран шлема постепенно обволакивает иней. Вчера я чувствовал то же самое, когда слушал тихий голос Авроры в телефоне. Меня с ужасающей медлительностью сковывал ледяной холод, каждое её слово трещало, как сломанная ветка. Ей они давались с трудом. И чуть позже с таким же трудом я мог выговорить хоть что-то внятное. От злости у меня срывало крышу. И единственное, что её сдерживало – неведение Авроры. Глядя на меня в совершенном непонимании и даже испытывая легкое чувство страха, она и не догадывалась, что несколькими минутами ранее призналась в собственной трагедии из прошлого мне. Не парню, который находился черт знает где, а мне – человеку, что живет в одном с ней доме. И я знаю, чувствую, что она рассказала не всё. Но мне и этой крошки дерьма хватило, чтобы загореться от ярости.

Останавливаю снегоход перед широкими ступенями. Людей на улице ничуть не меньше, чем в предыдущие дни. Крепкий мороз не помеха зимним развлечениям. Поднимаюсь по длинным ступеням в сверкающее огоньками здание. Шлем на мне. Слишком холодно, чтобы менять на шапку.

– Рома? Рома, подожди!

Сначала думаю, что показалось. Под шлемом любые звуки приглушены. Но потом кто-то хватает меня за кисть и я останавливаюсь. Позади меня на пару ступенек ниже стоит Таня. Её щеки красные от мороза, веер длинных ресниц окутал белый и пушистый иней. Она улыбается мне, возможно думает, что я рад её видеть. А может просто хочет разглядеть мои глаза за темным экраном.

– Привет.

– Привет.

– Я и не сомневалась, что это ты. Твою походку ни с чьей не спутаешь.

– А что не так с моей походкой?

– Всё так, – улыбается она ещё шире. – Уверенная и дерзкая. Мне даже боязно было подходить к тебе.

– Зачем тогда подошла?

Таня опускает голову. Смотрит на свою теплую спортивную обувь, прикусывает нижнюю губу.

– Не знаю. Это был просто порыв. – Она хмыкает. – Хотела поздороваться. Может, ты хотя бы экран поднимешь? Мне не очень уютно общаться с тобой и при этом не видеть твой взгляд.

Поднимаю экран. Яркость солнца и белоснежного снега ослепляет.

– Спасибо.

– Вообще-то, я спешу. Мне не до разговоров, извини.

– А когда у тебя будет время? – Таня смотрит в мои глаза. – Я не… Просто, столько времени прошло и я бы хотела немного общения. С тобой.

Поворачиваю голову в одну сторону, потом в другую. Когда снова смотрю на Таню, на ум неизбежно приходят обрывки нашего общего прошлого. И мне совершенно не хочется пытаться собрать из них целую картинку.

– С какой целью? – спрашиваю я.

– Просто общение, Ром.

– И ты действительно думаешь, что я этого хочу?

– Во всяком случае, я думаю, что ты не против этого.

– Не правильно ты думаешь. Я очень даже против. Я разговариваю сейчас с тобой только потому, что гребаное воспитание не позволяет молча развернуться и уйти. У меня нет желания взаимодействовать с тобой никоим образом, Тань. И уж тем более «общаться», когда у меня будет свободное время. Всего хорошего.