- Так бывает? – удивилась я. – Чтобы от всех сразу?

- Не знаю точно, как работает эта вакцина, но она подхлестывает иммунитет. Если и подцепишь что-то, то переболеешь в легкой форме. Электроника, бытовая техника, производство где-то обогнали, где-то отстали. С общественной точки зрения – нормальный такой капитализм. Коррупция, переделы собственности, жесткая конкуренция. Но крепкое социальное обеспечение. В общем, все узнаешь постепенно. Ну так что, будем заниматься дальше?

Джейк на секунду положил руку мне на плечо, и я на ту же самую секунду зависла, пытаясь понять, что значил этот жест – для него и для меня.

- Мне нужен словарь, - капризно потребовала я через неделю. – Этот… англо-вардский. Или наоборот. А лучше и то и другое. И книга какая-нибудь детская, чтобы читать.

- Откуда я тебе его возьму? – фыркнул Джейк. – Как выйду из карантина, принесу свои распечатки. И книгу найду. Я пособие это год писал, а потом еще год добивался, чтобы его издали для центра. А потом учебник. До словаря вот только сейчас руки дошли.

- Так это ты все составил? Какой же ты молодец! – от восторга я чуть не бросилась ему на шею. – А что было раньше?

- А ничего не было, - он слегка смутился, но я видела, что доволен. – Вообще ничего. У других и сейчас нет, только у нас. До меня в карантине работал с нашими один пожилой мужчина, потом ушел на пенсию. И еще один преподаватель в центре, он и сейчас там. Все было устно. Печатные буквы запоминали по плакатам, письменные срисовывали с доски.

- И так сто лет! - ужаснулась я. - Тогда понимаю, почему сорок процентов не могут сдать экзамен. Это же очень сложно – так учить язык.

- Есть еще несколько местных учителей, но они ведут только разговорные занятия.

- Почему нельзя было издать учебники раньше? – не отставала я. - Разве государство в этом не заинтересовано – чтобы мы научились и работали?

- Вопрос риторический, - Джейк приложил указательный палец к губам и тут же его убрал. – Так что пока придется обойтись без словарей.

Ясно. Значит, я не ошиблась, в комнатах микрофоны, а может, и камеры. Только какой в этом смысл? И что за секреты такие? Боятся, как бы попаданцы не организовали тайные общества и не устроили революцию? Ладно, поговорим об этом потом, когда выйдем отсюда.

- Не переживай! – он погладил меня по плечу. – Ты и так просто молодец. Мы с Дейрой и с доктором Стирром говорили вчера о тебе, они оба здесь давно, но ни разу не видели, чтобы кто-то вот так с ходу бросался учиться. Вместо того чтобы…

- Страдать и рыдать? – я упала на кровать и уткнулась носом в подушку. – Джейк, ты правда думаешь, что я такая железная баба? Что мне все нипочем? Да я прячусь в это от страха и от боли. От мыслей о том, что никогда не вернусь домой, не встречусь с близкими людьми, больше не увижу ничего из того, что любила. Мне п…ц как хреново.

Последнюю фразу я сказала по-русски, но он, надо думать, понял. Сел рядом, погладил по голове.

- Я понимаю, Вера. Но ты хотя бы нашла способ, как не дать тоске взять над тобой верх. Если б не карантин, было бы проще. Сразу окунуться в новую жизнь, приспосабливаться к ней, как-то выживать – тут некогда лить слезы. А так четыре стены и ты наедине со своими мыслями. Хочешь честно? Я думал о том, как покончить с собой. И даже попытался, но…

Ясно, тебе не позволили этого сделать. Теперь понятно, зачем наблюдение.

- Похоже, ты так и не смирился, Джейк. Работа, работа и снова работа? Лишь бы ни о чем не думать?

- Да, наверно… - помрачнел он.

С моей стороны это было жестоко – выплескивать свое отчаяние после его признания, да еще таким тоном. Я прикусила язык, но слишком поздно.