Я также поглядела на свои пальцы и, не найдя на фалангах букв «к», «а», «т» и «я», безапелляционно заявила:

– Нет, не оттуда.

– Откуда же ты такая умная взялась?

– Из тех ворот, откуда весь народ, – хмыкнула я и подмигнула.

– Не знаю, что тебе и сказать на твою идеологию. Да и нуждаешься ли ты в моей рецензии? – пожал он плечами и правильно сделал: я давно уже опиралась лишь на свое мнение. Чужое мне по барабану. – Однако Михе было бы неплохо это послушать. Он по-прежнему к дружбе относится очень трепетно и считает, что друг, как и возлюбленный, должен быть один-единственный. И часто жертвует чем-либо, дабы прогнать от меня недостойных, по его мнению, субъектов. Впрочем, я уже рассказывал это. Хм… А тяжело быть умной? Каково это вообще?

Я улыбнулась. Даже если это была издевка, то все равно приятная. Не знаю, как для других женщин, а для меня комплимент «умная» или «мудрая» слышать даже приятнее, чем «красивая». То, что я красива, я могу узреть в собственном зеркале, а то, что я еще и не дура, – на это должны указать другие.

– Иногда тяжело. Но только в тех случаях, когда рядом – одни идиоты и возникает ощущение, что долбишься лбом о стену. Чаще меня все же окружают неглупые, а подчас эрудированные люди, и бремя мудрости становится нужным положительным качеством моей личности, которым хочется воспользоваться.

– Да-да, я смотрю, мало того что ты умна не по годам, ты еще и шибко правильная. Не куришь, не пьешь. – О, это ты зря! Видел бы ты меня вчера в обнимку с коктейлем «Диана»! Шучу. Собственно говоря, я еще ни разу не была конкретно пьяной, так, чтобы до потери адекватности, хотя по праздникам часто бываю навеселе, потому что обожаю шумные, веселые компании. Не то что Юлька, та их на дух не выносит. – В Гринпис-то вступила?

– Собираюсь на днях, – серьезно ответила я, не собираясь, конечно, никуда вступать. А что, только ему подшучивать можно? – Кстати сказать, тебя я тоже с сигаретой не видела.

– Бросил. А ты и не пробовала? Наверно, даже самокруток не курила?

– Кого не курила? – разинула я рот, впервые услышав такое наименование сигарет. Знаю, есть «Мальборо», «Вог», «Кэмэл»… Что за «Самокруток»? Отечественные, что ли?

– Ну самокрутки! В малолетстве все дети увлекаются. Я имею в виду нормальные, «немудрые» дети. Берут лист бумаги, пичкают его сухой травой, сворачивают и выкуривают. – Я попыталась нарисовать сию картину в воображении, но оно, видать, было настолько ленивым после объедания бутербродами с забродившей копченой колбасой, что ничего не вышло. Тогда я просто округлила глаза, пусть объяснит поподробней. – Ну смотри. – Дима оторвал этикетку от стаканчика со съеденным мною мороженым и начал его сворачивать. Я зачарованно смотрела на это действие, пытаясь поймать сумбурно бороздящую просторы моего «мудрого» разума мысль, но не справляясь пока с этой сложной задачей. Если бы мысль летала по какой-то системе, эту систему можно было бы вычислить и, встав на пути у нежелающей быть изобличенной думы, таким способом ее отловить. Но не тут-то было. Она перемещалась по мозгу совершенно беспорядочно, точно сама накурилась самокруток из конопли и теперь ее торкало из одного конца сознания в другой.

– Дай-ка я попробую.

Я выхватила у изумленного Димы этикетку и сама принялась ее вертеть и так и эдак, скручивая и развертывая. И тут…

– Ножки! – вскочила я со стула, на котором сидела, громко вскрикнув и уставившись на низ столика. – Ножки! Они внутри пустые?

Как же повезло, что мой кавалер учился на психолога! Сколько повидала психологов, все они были до ужаса спокойными и выдержанными личностями. Наверное, им преподают особый предмет, обучающий самообладанию. А возможно и наоборот: спокойствие – не следствие, а причина, по которой ученики выбирают себе профессию психолога. Мною подмечено, что большинство врачей – флегматики. А психолог – это в какой-то мере врач.