В лимузине они не сказали друг другу ни слова. Он осторожно держал её за руку и уже за одно был ей благодарен. Она, прикрыв глаза, покусывала нижнюю губу и молила бога, чтобы он ни о чём её не спрашивал. Потому что на вопрос надо будет что-то отвечать, а начавшийся разговор разрушит то зыбкое, почти призрачное ощущение счастья, которое испытывает каждая женщина, находясь рядом с ещё не родным, но почти любимым мужчиной.

«Господи, ну до чего же мы, бабы, дуры! Куда мы в этой жизни бежим? Кому и что мы хотим доказать? Замуж надо! Раз создал нас бог такими, то надо рожать детей, по ночам ласкать мужа, а днём варить борщи и стирать пелёнки. Наверное, это и есть наше бабье счастье», – думал ведущий экономист завода, украдкой поглядывая на сидящего рядом Аскольда.

В ресторане они что-то пили, чем-то закусывали и о чём-то говорили. Она не запомнила ни вкуса еды, ни темы разговора. Она ждала окончания вечера. Ждала, потому что знала: этим вечером она его не отпустит, этим вечером он будет с ней!

«А завтра? Что будет завтра?» – спросила она себя. Она представила, как утром он выкурит сигарету, молча поцелует её в щёку и исчезнет из её жизни. Он исчезнет, а она останется.… Останется, чтобы холодными пустыми вечерами бродить по огромной квартире, пить в одиночку коньяк и выть от одиночества.

«Да, наверное, завтра всё будет именно так, – сказала она сама себе. – Но это будет завтра, а сегодня я хочу быть женщиной, женщиной, которую любят! Пускай не всю жизнь, пускай только до утра, но любят!»

Когда лимузин притормозил возле её подъезда, и он, выйдя из машины, подал ей руку, она вцепилась в его ладонь, как утопающий в спасательный круг и, теряя последние остатки самообладания, неловко ткнулась носом в его щёку.

– Не уходи! Слышишь, не уходи! Завтра можешь меня презирать, а сегодня не уходи.

Ему очень не хотелось отстраняться от её лица, но он сделал над собой усилие, чтобы отослать водителя лимузина в гараж. За свою сознательную жизнь он десятки раз принимал предложение «зайти на чашечку кофе», и ему не хотелось услышать эту избитую фразу именно от неё, но она сказала: «Останься». От этого слова повеяло чем-то добрым, домашним, и он остался.

Через час они, разгорячённые и обессиленные, лежали на смятых атласных простынях. По её щекам катились слёзы, а он гладил её по волосам и пытался утешить, и чем больше проявлял участия, тем больше было слёз. Он не знал, что женщины плачут не только когда им плохо, иногда они плачут от счастья! А когда все ласковые слова закончились, он отстранился от неё и серьёзно сказал:

– Клянусь! Я никогда не пойду в бухгалтерию!

Она сначала удивилась, потом перестала реветь, а потом захохотала.

Под утро он получил от неё то, ради чего и затевал весь этот вечер: она простым доходчивым языком разъяснила ему ситуацию с «Тарнефтью».

– Сырьё продавать проще, чем готовый продукт, потому что готовый продукт, то есть бензин, должен соответствовать определённым стандартам, – лёжа на животе, терпеливо разъясняла она Аскольду.

А он, не обращая внимания на её соблазнительную наготу, старательно внимал каждому её слову.

– На западе эти стандарты гораздо жёстче, чем у нас в стране. Спрашивается, ради чего напрягаться, когда можно продать вместо бензина нефть? Это аксиома. На Западе нашу нефть покупают охотнее, чем наш бензин. Точнее, его там вообще не покупают. Бензин, произведённый за рубежом, более высокой степени очистки, и отличается от нашего, как родниковая вода от водопроводной. В нём меньше примесей, а следовательно, в выхлопе меньше содержание вредных веществ. За экологией на Западе следят очень строго. Почти вся продукция нашего завода реализуется на российской территории. Основные поставки сырья идут от ОАО «Тарнефть». Можно заключить договоры с другими поставщиками, но это будет нерентабельно. До начала второго квартала «Тарнефть» не меняла правил игры и поставляла нефть в полном объёме, согласно договора, по согласованным ценам. Вопрос первый: что же произошло во втором квартале? А во втором квартале «Тарнефть» взвинтила цены на сырьё, и пока мы ищем с ними консенсус, они качают нефть зарубежным потребителям. Это быстрые деньги. Ты думаешь, руководство этого нефтяного открытого акционерного общества раньше не знало о быстрых и относительно лёгких деньгах? Знало! Ещё как знало, но кто-то очень сильный и авторитетный заставлял их играть по выгодным для нас правилам. Не исключено, что этот же человек дал команду прижать нас. Зачем это делается, я не знаю, но очень похоже на диктат. Возможно, на днях откроется дверь и в кабинет нашего директора войдёт бойкий молодой человек, который предложит быстро и безболезненно решить возникшую проблему, в обмен на определённые с нашей стороны уступки. Что именно они потребуют, никому не известно, может, членство в Совете директоров, а может и контрольный пакет акций. Вопрос номер два: что заставит «Тарнефть» вернуться «на круги своя» и играть по одним с нами правилами. Ответ – только взаимовыгодные условия. Догадываешься, какие?