Затаив дыхание, он наблюдал за двумя фигурками на экране, казавшимися такими маленькими и хрупкими! Макар знал, помнил, что сейчас они подбираются к самому опасному трюку, и хотя понимал, что это всего лишь запись, невольно напрягся и, кажется, вовсе перестал дышать.

В какой-то момент под тревожную музыку мать просто обрывалась вниз, и отец буквально в последний момент подхватывал её ступнями под мышки. Что в этот момент творилось в зале! Крики и аплодисменты было слышно даже сквозь музыку. Обрывы вообще были фирменной “фишечкой” родителей, они исполняли их виртуозно, цепляясь за запястья или пальцы ног партнёра.

Далее следовал очередной сложнейший трюк – вращение “валетом” вокруг трапеции, а завершала номер вишенка на торте: матери нужно было снова уйти в обрыв, перевернуться в воздухе и успеть зацепиться за партнёра не руками, а носочками.

Номер закончился. Музыка стихла. Экран погас.

– Ты п-по нему скучаешь, мам? – спросил Макар осторожно.

Мать заплакала, по-детски утирая лицо ладошками.

– Мне так одиноко, Макар, ты даже не представляешь… – жалобно всхлипнула она.

– Ты, если хочешь, встречайся с Мишей, п-пожалуйста, – сконфуженно пробормотал он, готовый провалиться сквозь землю. – Я же не п-против… ну не плачь. П-перестань!

– Ладно, – одна залпом допила вино и встала. – Иди к себе, сынок. Поздно уже, тебе завтра в школу.

***

С Динкой творилось что-то непонятное. С самого утра в школе она старательно делала вид, что не замечает Макара. На его приветствие почти не отреагировала, кивнула как едва знакомому, а на уроках сидела прямо и ровно, точно кол проглотила, ни разу не обернувшись.

Не выдержав, Макар всё-таки прикоснулся к её плечу. Искоса бросив на него взгляд, Динка шёпотом спросила:

– Чего тебе?

– У т-тебя нет запасной ручки? – брякнул он первое, что пришло ему в голову. – В моей п-паста закончилась…

– Нет, – коротко бросила она и снова отвернулась.

– У меня есть, возьми, – протянула ему ручку Соня, мило улыбнувшись. – Можешь не возвращать, у меня ещё есть.

– Спасибо, – буркнул он.

Настроение было отстойное, бубнёж учителя только раздражал. Хотелось вытащить Динку из-за парты, хорошенько встряхнуть и потребовать объяснений.

На переменах вокруг постоянно было полно людей, и Макар не решился заговорить с Динкой при всех. В столовой она и вовсе отсела за соседний стол, оставив Макара наедине с Соней. Та, похоже, не удивилась этому, наоборот – была премного довольна, а вот он взбесился не на шутку. Что ещё за игры?

На выходе из столовой ему всё-таки удалось ухватить её за рукав и задержать.

– В чём д-дело? – прямо спросил он. – Тебе что, влетело от отца? Он узнал, что т-ты прогуляла уроки? Соня рассказала?

– Пусти, – она сердито вырвалась. – Ни от кого мне не влетело.

– Тогда с какого п-перепуга ты на меня смотришь как на врага народа?!

Динка отвела взгляд.

– Скажи, ты ведь Соне тоже обещал сводить её за кулисы? – спросила она наконец.

Он нахмурился, вспомнив о своём обещании. И дёрнул же чёрт!

– Ну… было д-дело, обещал. И что?

– Ничего, – сердито буркнула она. – У тебя расписание на месяц вперёд, наверное? Кто следующий?

– Что ты несёшь! – возмутился он. – К-какое ещё расписание?

– Да чего ты ко мне прицепился-то?! – воскликнула она почти жалобно. – Прилип как банный лист… что тебе, других девчонок мало? Или ты на спор? А что, это ж дело чести – завалить Дружинину, “терять-то ей всё равно уже нечего”, – насмешливо произнесла она, явно копируя чьи-то интонации.

– Дин, я… – голос у него сорвался на хрип. – К-какой ещё спор? И при чём т-тут другие девчонки? Мне ты нравишься. Только т-ты, понимаешь?