Гимнастка задохнулась от возмущения.

– Это ты на меня, что ли, намекаешь?! Да как ты в принципе смеешь вякать что-то на мой счёт? Ты вообще никто и звать тебя никак! Что ты можешь знать о нашей семье?! О нас, о наших с ним отношениях?!

– Только то, что вы задушили Макара своими амбициями, – безжалостно припечатала собеседница, снова повернувшись к женщине и с вызовом уставившись ей в глаза. – Вам ведь по большому счёту вообще насрать, о чём думает и чем живёт ваш сын. Главное – это то, чего вы сами от него хотите. И ещё скажите, что это не так! – запальчиво выкрикнула она. – Вы же всё будущее ему уже распланировали на много лет вперёд! – девушка повысила голос до критического уровня, казалось – она вот-вот сорвётся и разрыдается.

Невольные зрители наслаждались этим спектаклем, разворачивающимся прямо у них на глазах: цирк, да и только! Ещё бы в волосы друг другу вцепились – вообще крутяк будет.

– Да, я планировала! – истерично выкрикнула женщина. – Я надеялась и верила! Потому что я точно знаю, что хорошо для моего ребёнка, а что плохо. Я мать! Я его рожала, растила и воспитывала, поэтому вправе решать!

Поняв, что из двух зол надо выбирать меньшее и диалог сейчас лучше строить именно с девушкой (она показалась ему более адекватной), доктор обратился к ней:

– И всё-так, прошу вас, уйдите. Больница – не место для выяснения отношений и сведения личных счетов. Ещё только вашей драки нам тут не хватало для полного счастья.

– Я не собиралась выяснять отношения… и драться тоже, что я – дура, что ли?! Просто хочу узнать, что с Макаром. Господи, ну что же вы такие трудные, такие непробиваемые?! – воскликнула девушка в отчаянии. – Неужели так сложно понять… – и она наконец разрыдалась, обессиленно привалившись затылком к стене и медленно сползая по ней вниз.

Доктор закатил глаза в красноречивой пантомиме “я так и знал”.

– Успокоительного. Обеим, – негромко распорядился он, обращаясь к медсестре, и буркнул себе под нос презрительно и ёмко:

– Бабы…

2. 1

ЧАСТЬ I

Не волнуйся напрасно. Я, как ни странно, жив.

У меня есть веранда, книги и чай с душицей.

Остывающий берег, полночь, маяк, прилив.

Я курю очень редко. Со мной ничего не случится.

…Ничего не случится. Просто вернусь назад.

В сумасшедшее время кафешек и поцелуев,

Аритмии, концертов, прогулок и автострад…

Ты же помнишь меня тем сказочным обалдуем?

Я влюбился до жути, как будто попал в кино.

Тарантино и Финчер дымили тогда в сторонке.

Я забыл все названия, я повторял одно –

Ядовитое слово, звучащее слишком громко.

Задыхался у двери, бросался к твоим губам.

Карамельное солнце лилось на паркет и кожу.

Ты пьянила, как вермут, и я напивался в хлам.

Мы смотрели на люстру и хохотали, лёжа.

…Всюду был этот запах – мята, миндаль, ваниль.

По черничному небу рассыпались манкой звёзды.

Мы сбежали из дома. Нас прятал автомобиль.

Ты почти заменила мне воду, еду и воздух.

Не волнуйся напрасно. Я не сижу в сети.

Не смотрю твои фото и не пишу знакомым.

У меня есть бутылка, фрукты и «Ассорти».

Только старое чувство в горле застыло комом.

Я гуляю по пляжу, ракушки кладу в карман,

Наблюдаю, как море взрывается с новой силой.

Ничего не случится. Подумаешь – буду пьян.

Ничего не случилось. Подумаешь – разлюбила…

(Полина Шибеева)

***

2012 год

– Правда, здесь миленько?

Тон у матери был заискивающий и слащавый до тошноты. Она смотрела на Макара с такой надеждой, будто ждала, что он сейчас же кинется рассыпаться в комплиментах этому убогому городишке.

Макар нехотя оторвал взгляд от видов, проплывающих за окном такси, и мрачно высказался: