Свет обрисовал контуры мужского тела, усталая многообещающая улыбка цвела на его лице. И да, он смотрел только на меня, не слыша того, что тихо говорит слуга. А тот вещал на дарнийском. Тихо, глухо, так, чтобы я не могла услышать. Да ну и пусть! Какое дело мне до чужих тайн?!
9. ГЛАВА 9
До апартаментов принцессы я добралась быстро, если не сказать молниеносно. Это только впервые минуты я мучилась от последствий своей глупой выходки: от жара во всем теле, от глупых угрызений совести и от желания еще раз дотронуться до горячего тела дарнийца. Эмоции такие незнакомые и яркие бурлили во мне с неистовой силой, но это все так… явление временное, а вот холод на Иридаме — явление постоянное и быстро выветривающее все глупости из головы!
Инстинкт выживания быстро взял бразды правления мозгом в свои руки, изгоняя из головы все мысли о горячем дане и его жарких прикосновениях. А мурашки, скопившиеся у основания позвоночника от холода, быстро привели тело в норму. Ну… выветрили и жар, и желание, и гормоны успокоили. Так что к комнатам принцессы я прибежала вполне себе обычная, холодная, немного усталая и «удивительно бодрая». Шубка осталась в купальне, а меховой костюм был не в состоянии справиться с леденящим холодом тайного прохода. Потайная дверь была перед глазами, только вот утро еще ненаступило, и оттого я мучилась под ней от холода, боясь вторгнуться на территорию принцессы. Только мучения разума это одно, а инстинкт выживания — это совсем другое.
Простояв под дверью добрых пару часов, я все же проникла внутрь. И да, поняла сразу, что утро еще не наступило. Характерные звуки любовной игры доносились из-за стены с завидным постоянством. А наша принцесса жаркая штучка! Горячая и сочная… судя по звукам. Теперь понятно, зачем меня выгнали до утра — ни одна стена комнат принцессы, ни одна дверь… не создаст полную изоляцию от этого!
Впрочем, подслушивать мне совершенно не хотелось. Да и, как выяснилось сейчас, подобные игрища казались омерзительными, а звуки плеток пугающими для моего «не просвещенного», не окрепшего морально сознания.
Никаких ширм здесьне было и спрятаться было совершенно негде, хотя пространство радовало размерами и убранством. И оттого я просто забилась поглубже, устраиваясь за банным шкафом, прямо на полу уборной, надеясь лишь на то, что поклонник принцессы сделает свое дело и уберется восвояси.
Сидеть было неудобно, скучно, да и спина затекла практически сразу. Но как-то скоротать время до утра было необходимо. Я аккуратно достала «наследство Первой», повертела в руках кулон, вновь рассматривая со всех сторон, и одела на шею. Так оно сохраннее! Еще не хватало потерять единственную память о «сестрах».
После достала листочки со стихами и, разгладив их ладошками, принялась читать давно заученные стишки. Первая не была талантливой поэтессой. Она не была и просто талантливой. Но писала много, смешно и весело, пусть и не всегда складно. Страничку за страничкой я перекладывала листочки на полу, мельком просматривая текст, освежая его в памяти. Улыбка не сходила с моего лица от воспоминаний. Вот это странное четверостишье Первая написала для меня с целью поиздеваться. За это получила местного кота, который,кто угодно, но не кот, прямо в кровать! Да-а-а, я долго выманивала злодея Василия куском огромного свежего мяса, украденного самолично с кухонной зоны… и заманивала его тоже долго! Зато какая отдача за поруганную честь! Какие сладостные воспоминания… А вот этот стих посвящался нашей «маме» — доктору Варгусу. Веселый, изящный, наполненный смесью смеха и доброты, благодарности и искренней привязанности.