– Конечно, – протягивая новенькую ксиву, сказал я.

Продолжая держать палец правой руки на курке девятимиллиметрового «Бизона», он принял документ и очень ловко развернул его одной рукой. Его напарник продолжал держать меня на мушке.

– Влас Комов, – прочитал первый и пристально посмотрел на меня, сравнивая оригинал с фотографией.

– Проживает на ул. Университетской, три, ком. 820. Где работаешь?

– Пока нигде, – отозвался я и, поймав удивленный взгляд, тут же пояснил, – только сегодня вышел из больницы, девять лет в коме провалялся.

– Ни хрена себе! – отозвался второй, отводя от меня ствол своего «Бизона». – Витек, это, похоже, про него Стас рассказывал.

– Помню, было такое, – кивнул Витек. – Ты Стаса знаешь?

– Видел раз, нормальный парень, выпить дал. Он на звук моего падения прибежал, за секунду до этого я узнал, что провалялся в кровати девять лет.

– Все сходится, – сказал Витек, возвращая мне документы. – Ну и как тебе город?

– Честно, я любил тот, который видел до комы, а к этому, – мои глаза проводили «Ниву» с пулеметом на борту, – не привык еще.

– Ничего, – сказал второй, – Владимир – не самый плохой вариант, вот если бы в Рязанском княжестве очнулся, то я бы за твою жизнь и рубля бы не дал, попал бы в рабы и сгнил бы в какой-нибудь нарко-лаборатории, рассыпая героин или еще какую дрянь по пакетикам. Или выкинули в клетку гладиатором. Кстати, меня Серегой звать, а это Витек.

– Влас, – еще раз представился я.

– Слушай, – оглядев опустевшую улицу, сказал Витек, – давай-ка мы тебя проводим, а то комендантский час скоро, еще прицепятся. Нам все равно с тобой в одну сторону.

– Не возражаю, – улыбнувшись, согласился я, – тем более я пока плохо представляю себе окружающую обстановку.

– Заметно, – сказал Серега, – а то вышел бы с утра, а не к вечеру или в больнице так фигово?

– Да нет, нормально, – отозвался я, стараясь шагать со скоростью моих новых знакомых, – Просто я там девять лет провел, пусть и не помню, а все равно тошно.

Так, разговаривая, мы неторопливо шли к бывшей общаге ВГПУ. Иногда в отдалении слышались выстрелы, я, непривыкший к такому, постоянно вздрагивал, мои спутники реагировали на них совершенно спокойно.

– Ребят, а как в городе с работой?

– Работы много, – ответил Виктор, а потом после небольшой паузы иронично добавил, – хорошей мало.

– А какая хорошая? – спросил я.

– Ну, в дружинниках хорошо, – и он указал на свою нашивку со словом «Витязь», – на заводе здорово, но туда абы кого не берут, в торговле тоже все ниши заняты, еще в мастерских по ремонту машин неплохо платят. Вроде все, остальная считается не работой, а говном. Ты чего умеешь делать? Чем занимался до комы?

– Не помню, – осознавая невеселую перспективу, грустно ответил я.

– Да, тяжело тебе придется, – сказал Серега, – даю бесплатный совет, завтра же иди на биржу труда и вставай на учет. На вопросы, чем занимался, отвечай всем. Скажи, что стрелять умеешь.

– Но я же не знаю, умею или нет.

– А это неважно, – заверил меня Виктор, – у нас вчера «Нива» с тремя ребятами подорвалась на фугасе, так что в отряде есть две вакансии, завтра капитан поедет на биржу, людей подбирать. Я с ним обычно езжу, как охранник, так что если будешь там к десяти утра, я на тебя укажу. Скажу, что годишься.

– Виктор, спасибо, конечно, но что будет, если я тебя подведу? Окажется, что и стрелять не умею и вообще к службе негоден.

– Таких не бывает, – хитро сказал Серега, – он меня подобрал, когда я электрику чинил, и ничего, неделя в тренировочном лагере, куда всех новичков отправляют – солдат готов. А ты парень крепкий, справишься. Да и не так сложно это.