К замку мы подъехали ближе к обеду. Там нас встретили король с Ратобором, который тут же заключил Ольгу в объятия и больше не отпускал ее от себя ни на шаг. Отто вскоре уже рассказывал о нашем путешествии отцу, здесь был и Ратобор с моими родителями и братом, которые внимательно слушали его рассказ.

Король, кажется, был не в восторге, что мы наняли пиратов, но ничего говорить не стал, решив, что спасение дочери князя позволяло закрыть глаза на мои выходки. Ратобор же выслушал рассказ внимательно, потом задумчиво посмотрел на меня. Я решил было, что он хочет что-то мне сказать, но князь промолчал. Лишь попросил извинить его и отправился с дочерью на свою половину.

Мне же пришлось огорошить родителей сообщением о том, что мне необходимо снова уехать. Рон был полон решимости уж на этот-то раз точно отправиться со мной, но я заявил, что еду ненадолго и одному мне будет справиться с этим делом гораздо проще.

– Ты всегда так, – обиделся Рон.

– Рон, поверь мне… если бы я мог, то взял бы тебя.

– Эльвинга же ты берешь…

– Нет. Он тоже остается здесь.

Эльвинг, которому я уже успел все объяснить, согласно кивнул.

– Он остается? – Рон недоверчиво посмотрел на нас двоих.

– Вот именно.

Эта новость прекратила все споры.

– Я все равно не понимаю, почему ты хочешь отправиться туда один, – заметил эльф вечером, когда мы с ним остались вдвоем, расположившись в полутемной гостиной с чашками чая. В камине весело потрескивал огонь, и я блаженствовал, уютно устроившись в кресле рядом со столиком. Вопрос Эльвинга выдернул меня из этого состояния, и я некоторое время пытался сообразить, чего он хочет.

– Понимаешь, мне трудно вот так ответить. Прежде чем что-то предпринять, я хочу сам во всем разобраться. С одной стороны, этот человек – негодяй, раз бросил Рона. Но тут может быть скрыто еще что-то. Насколько он виноват в смерти матери Рона и виноват ли вообще? И самое главное – стоит ли сообщать новости Рону? Именно это я и хочу выяснить. А значит, я должен понять, что за люди его родственники. Может, тот человек уже раскаивается в своем преступлении и захочет принять Рона? Ведь не убил же он тогда младенца! Подбросил, но не убил. А что было проще?

– Это я понял. Я не понимаю, почему ты хочешь ехать один.

– Потому что так легче получить сведения. Я хочу поближе познакомиться с его родственниками. Понять, что они за люди. А для этого я собираюсь войти к ним в дом. Толпа за спиной может сильно помешать мне в этом. Понимаешь?

Эльвинг неуверенно кивнул:

– Кажется, да.

– А ты сам-то как провел время? Мы ведь даже не говорили с тобой после твоего возвращения, господин посол, – насмешливо спросил я.

– А, – Эльвинг махнул рукой. – Ерунда. Не скажу, что мне обрадовались, но и тронуть посла трех стран не посмели. К тому же, как и предполагал Мервин, Сверкающий уже насолил и моему народу. Не только я пострадал от козней его агентов. Просто я оказался единственным, кто пострадал от злопамятности разоблаченного агента.

– То есть? – не понял я.

– Сверкающий не разменивается на пустяки. Если он что-то делает, то это должно принести ему пользу. Поэтому он подобным методом устранял своих противников – глав семей, которые выступали против него, их советников. Я в этом списке оказался случайно, единственный, кто пострадал из-за мести разоблаченного агента. Впрочем, нет худа без добра, этим я, кажется, спас того, против кого действительно готовилось покушение. Это открылось уже после моего изгнания.

– Но почему тогда не отменили изгнания? – недоуменно спросил я.