Вообще-то заноза в голове засела не просто так. Была причина и довольно веская. Дело в том, что если кафедра полностью оправдывала радужные Сашины надежды, то кафедральная база, мягко говоря, оставляла желать лучшего. Нет, в плане ремонта и оснащения в семьдесят четвертой московской больнице все было в порядке, вплоть до двух томографов – компьютерного и магнитно-резонансного. Среди прочих отделений были отделения сердечно-сосудистой и пластической хирургии, а также рентгенохирургическое. Большинство из заведующих отделений имели кандидатскую, а то и докторскую степень. Если сравнивать с родной областной больницей, то семьдесят четвертая выходила лучше по всем статьям. Но если присмотреться получше, то картина начинала выглядеть не такой уж и замечательной…

Облом номер один. Юному доктору Пряникову казалось, что в передовой столичной больнице, которая является клинической базой передового российского университета, непременно должен присутствовать индивидуальный подход к каждому пациенту. Это же ведь самое главное в медицине – не стричь всех под одну гребенку, а вдумчиво разбираться с каждым конкретным человеком. Недаром же отец медицины Гиппократ учил, что лечить нужно не болезнь, а больного. Получив от заведующего кардиологическим отделением четырехместную мужскую палату, Саша предвкушал интеллектуальное пиршество, готовился читать истории болезни своих пациентов словно увлекательный детектив, в котором хитросплетения симптомов постепенно укладываются в чеканную формулировку диагноза… Ага, разбежался! Впечатление было такое, будто он читает методические рекомендации по лечению инфаркта миокарда. Возраст у пациентов был разный – от сорока семи до семидесяти двух лет, у кого-то инфаркт был первым, у кого-то повторным, но все получали одно и то же лечение, назначенное словно под копирку.

– Знаете, как с одного взгляда отличить хорошего врача от плохого? – спрашивал студентов на первой лекции профессор Борисоглебский, заведующий кафедрой внутренних болезней Тульского медицинского института. – Плохой врач назначает всем пациентам с одинаковым диагнозом одно и то же лечение. Он не вникает в суть, а действует по единожды и навсегда усвоенному шаблону.

Обломом номер два стало общение с врачами отделения на профессиональные темы. Разумеется, Саше хотелось сразу же произвести на коллег хорошее впечатление. Известно же, что шанс произвести первое впечатление дается только один раз, никакого рестарта тут быть не может. Разумеется, Саша готовился к своему первому «показательному выступлению» в ординаторской. До четырех часов утра блуждал по сетевым просторам, изучая самые свежие научные статьи. По двум, которые показались наиболее интересными, составил краткие конспекты и просмотрел все публикации на аналогичные темы за последние годы. Время выбрал самое подходящее – первое утреннее чаепитие, которое совершалось перед обходами. Пока голова свежа и не забита реалиями текущего дня самое время поговорить об интересном. И что же? Коллеги отмахнулись от Саши, как от назойливой мухи – да ну их, эти научные новости, вот когда Минздрав их в свои рекомендации включит, тогда и будем посмотреть. Саша понял, что чувствовал Икар, когда жаркие солнечные лучи прервали его полет. Сидел красный, словно рак и слушал, как тетки («коллеги» мгновенно превратились в «теток») обсуждают новый костюм доцента Сторошкевич. По примеру многих прочих Сторошкевич пыталась компенсировать изъяны внешности при помощи одежды и потому каждый новый ее наряд на два-три дня становился темой для обсуждения.