Не посмел Зотов ей даже позвонить. Потому как не был уверен, что найдет что сказать. «Давайте встретимся?» Зачем, спрашивается? Смешно, право…

А сейчас вот рванул к ней… Испугался – уйдет!

– Здравствуйте, Арина, – Зотов остановился возле ее столика, гадая, вспомнит ли его.

– Здравствуйте, Алексей Борисович, – Арина улыбнулась.

– Вы меня узнали? Вот так, сразу, – не смог он скрыть радости.

Она неопределенно пожала плечами.

– Что случилось? – Арина бросила тревожный взгляд в сторону сцены.

Зотов вздохнул. Ему никак не хотелось говорить с ней о смерти Курлина. Ну не хотелось, и все! Зотов знал, что времени, чтобы посидеть с ней вот так, рядом, как бы наедине, очень мало. Он хотел за эти минуты чего-то определенного. Какого-то начала: фразы ли, взгляда, движения руки (вот бы дотронулась!). И чтобы после этого стало ясно, что они не смогут остаться чужими. Что должно быть теперь продолжение. И не нужно этих игр в дружбу – «давайте дружить семьями». Не хочет Зотов семьями! И дружбы не хочет. Он хочет ее навсегда. В жены. И наплевать, что у нее есть муж. А у него жена.

Зотов тут же для себя решил, что Арина не просто так пришла сегодня в этот зал, на эту дурацкую презентацию. Она пришла встретиться с ним. Таких совпадений не бывает, решил он для себя бесповоротно. Потому что если начать сомневаться, то потеряешь, факт. И не на три года (и так уже сколько упущено!), а навсегда. Такого шанса ему судьба больше не даст. Это Зотов знал наверняка.

– Арина, послушайте. Только не перебивайте, – Зотов оглянулся, краем глаза заметив приближавшуюся к их столику Татьяну.

Арина, глядя на него почти с испугом, согласно кивнула.

– Арина, я вам позвоню, диктуйте номер, – Зотов приготовил свой мобильный.

Подчинившись, Арина стала быстро называть цифры.

– Я не спрашиваю разрешения. Я просто предупреждаю, чтобы для вас это не было неожиданным, – Зотов говорил, глотая слова. – Мне без вас дальше не жить, я знаю. Я сейчас ничего не успею сказать, но хочу все объяснить. Дайте мне шанс. Вы поймете, я вижу.

Арина опять согласно кивнула.

– Когда удобнее позвонить вам завтра, в какое время? – он взглядом поторопил ее с ответом.

– В одиннадцать утра.

– Спасибо, – Зотов вздохнул с облегчением.

– Вот ты где? – Татьяна подозрительно посмотрела сначала на Зотова, потом на Арину. – Здравствуй, Арина.

– Добрый день, Татьяна.

– Зотов, тебя там спрашивают, – она кивнула в ту сторону, где толпился народ. – Всех просили задержаться, – добавила она, глядя исподлобья на Арину, которая уже было направилась к выходу.

– Короче, Матвей, все, что про него знаешь, – следователь следственного комитета Егор Беркутов[2] устало потер переносицу. – Вы же учились вместе! Ну, характер-то можешь обрисовать?

– Егор, не было у него характера! Я же тебе говорю, серый он. Ну, из тех, про кого и сказать нечего. С ним и не дружил никто.

– Вот! Ну! А теперь о причинах. Почему не дружили?

– А неинтересно. И все.

– Как он учился?

– Вроде неплохо, – Роговцев задумался: черт его знает, какие оценки были в зачетке у Курлина! Раз доцентом стал, наверное, хорошо учился.

– Эй, але! Над чем задумался?

– Ты понимаешь, что получается? Человек не дурак, студент примерный, опять-таки хобби имел – фотография. Никому не вредил, по крайней мере, мы не знали. В кутежах принимал участие наравне со всеми. Куда ни глянь, весь из себя положительный. А не любил никто.

– А девушка? Девушка у него была?

– Да какая там девушка! Носился он со своим фотоаппаратом, щелкал всех подряд. Честно говоря, воняло от него всегда гадостью какой-то. Не мылся он, что ли, годами? Нет, девушки у него точно не было.