– Кларенс, а мы можем после конюшни пойти в галерею? – поинтересовалась Антуанетта, идя рядом с «парнем», заложив ручки за спину.

– В галерею? – на секунду удивился «Принц». – В галерею сестры?..

– Да, – девушка кивнула. – Хочу посмотреть на её картины ещё раз. Особенно на ночной пейзаж…

– Кажется, это самая выдающаяся картина Лили, не так ли? – спросил Кристоф.

– Да, – согласился наследник Английского престола. – Она всегда любила ночи: звёздное небо, свет луны… остывший чай, посиделки на балконе… Иногда она читала что-нибудь, а я внимательно слушал. Были вечера…

«Вот только всё было совсем наоборот… Красиво читать умел Кларенс, как и писать замечательные картины. И именно он любил ночами напролёт сидеть на балконе и пить чай, даже если тот уже давно остыл…», – пронеслось в голове «покойной» Принцессы.

– Я снова нагнала на тебя больные воспоминания… – вздохнула девушка. – Прости меня, Кларенс.

– Эти воспоминания будут со мной до конца жизни, – «Принц» грустно улыбнулся. – И я сам неоднократно к ним возвращаюсь, иногда по собственной воли. Поэтому здесь нет твоей вины, Нетта. Тем более… узнай Лили о том, что ты мучаешь себя из-за этого, назвала бы тебя дурочкой и сказала, что всё это ерунда.

– «Воспоминания будут вечно с нами. Но это ещё не значит, что мы должны ими жить. Они даны нам для заполнения нашей души. А сами мы должны жить настоящим, строя своими действиями фундамент для нашего будущего, такого, каким мы хоти его видеть», – с лёгкой улыбкой на лице проговорил Кристоф. – Так бы сказала Лили после того, как назвала бы тебя дурочкой, Нетта.

– Кри-ис!!

– Слово в слово, – удивился «Принц» Англии, вновь посмотрев в янтарные глаза друга. – Она так говорила много раз. И ведь действительно не жила воспоминаниями.

– А ты? – тут же спросила Антуанетта. – Ты жил воспоминаниями?

– Да.

– Какими же?

«Кларенс вечно винил себя в смерти нашей матушки, – вздохнула Лилиан, вспоминая, как часто в детстве, да и уже в юношеском возрасте, на брата находили подобные мысли. – И ведь долго мы спорили на эту тему, вечно не соглашаясь друг с другом…»

– Я долго винил себя в смерти матушки, – «Принц» решил сказать правду. – Лили вечно меня в этом упрекала и всегда говорила слова наподобие тех, что сейчас сказал Кристоф. А сейчас… я живу воспоминаниями о Лили. Ничего не меняется… – он грустно посмеялся.

«Теперь-то я понимаю, каково тебе было, Кларенс, жить воспоминаниями… Тяжкое это бремя. Прости, что не понимала и старалась не решить эту проблему, а уничтожить её на корню…»

– Лили была очень рассудительной… – задумчиво вздохнула Принцесса Франции. – О! Конюшня… а я даже не заметила.

«Рассудительной? Я? – удивилась девушка. – Даже не знаю…»

– Как-то тут сегодня тихо, – хмыкнул Кристоф.

– Может, что случилось?.. – в карих глазах девушки проблеснула искра беспокойства.

– Что может…

Но «Принц» не успел договорить, как со стороны левада послышалось громкое ржание, а после – крик конюха. Лилиан сразу же узнала голос своего коня, однако броситься к нему навстречу не могла по двум причинам: первая: Кларенс совсем не дружил с лошадьми, а с Зевсом – тем более; вторая: сейчас она – Кларенс.

Зевс и правда мчался чуть ли не на всей скорости в их сторону. «Покойная» Принцесса сразу же поняла, что, выбежав на неогороженную местность, Зевс тут же выбрал свой маршрут – платье Антуанетты.

«Дежавю…», – пронеслось в голове Лилиан.

Девушка тут же схватила Принцессу Франции за кисть и подтянула на себя, прижав ту к себе и развернувшись к животному спиной, дабы защитить даму от беды. Зевс, можем быть, и сбавил скорость, на мгновение потеряв желанное платье, но останавливаться точно не стал. Лилиан уже успела проклясть идею идти на конюшню. Однако их спас Кристоф: он встал прямо на пути коня, не давая ему прохода, и вытянул перед собой правую руку, стараясь смотреть животному прямо в глаза; конь встал на дыбы, громко заржав, но остановился; парень тут же взял Зевса за недоуздок и, похлопав по шее, сказал: