– Она права, – пробормотал Игорь, глядя в пол. Его голос был таким тихим, что сначала казалось, будто он говорит сам с собой.

– Что? – резко бросил Вадим, отрываясь от стены.

– Она права, – повторил Игорь, подняв глаза. – Мы ничего не можем сделать. Они контролируют всё.

– И ты предлагаешь просто сдаться? – в его голосе звучало скорее раздражение бесконечными перепалками, чем удивление.

Игорь не ответил, лишь отвёл взгляд, словно вопрос касался чего-то слишком личного, чтобы отвечать на него сразу.

Катя вновь всхлипнула, утирая лицо рукавом.

– Пожалуйста… просто успокойтесь, – прошептала она. – Я прошу вас… не надо их провоцировать.

Её слова, хоть и тихие, услышал каждый. Никто не стал спорить, но и никто не согласился. Каждый теперь смотрел куда-то в себя, пытаясь найти ответы, которые казались недосягаемыми.

Тишина снова накрыла комнату, но теперь она была другой. Это была тишина отчаяния, безысходности, которая, как ядовитый дым, наполнила каждый уголок пространства.

Воздух в комнате застыл, тяжёлый, неподвижный, пронизанный насквозь ощущением страха. Никто не двигался, не пытался заговорить. Только слабые всхлипы Кати нарушали тишину. Даже Ольга, которая ещё недавно кипела гневом, теперь казалась опустошённой.

И в этот момент голос снова зазвучал, эхом отражаясь от гладких стен.

– Это было первое предупреждение, – ровный, бесстрастный тон снова заполнил пространство, как холодная вода, заливающая трещины в скале. – Следующие наказания будут гораздо более серьёзными. Мы не советуем вам испытывать наше терпение.

Слова звучали с жуткой методичностью, словно кто-то читал приговор, уже давно написанный.

– Ваше поведение должно соответствовать правилам. Любые попытки саботажа или сопротивления будут пресечены. Вы здесь для эксперимента. Напоминаем: неподчинение недопустимо.

Голос замолк так же резко, как и появился, оставив после себя звенящую пустоту.

Анна медленно подняла голову: её бледное лицо напоминало мраморную маску. Она сжала ладони в кулаки, так что ногти впились в кожу.

– Они… просто играют с нами, – прошептала она, и её голос был едва слышен.

– Это даже не игра, – отозвался Игорь, вновь опустив глаза в пол. – Это эксперимент, как они сами сказали. Для них мы – не люди. Мы… только материал.

Его слова вызвали у каждого свой отклик. Катя замерла, и хотя её лицо дрожало от новых слёз, она не плакала. Ольга тихо выдохнула, будто пыталась собрать силы, но её взгляд оставался расфокусированным, блуждающим где-то далеко.

– Материал, – тихо повторил Артём, пряча лицо в руках. – Ну и чёрт с ними. Пусть делают, что хотят.

– Нет, – неожиданно резко бросила Ольга. Она подняла голову: её глаза вновь вспыхнули, но этот огонь был слабым, как угольки, которые вот-вот погаснут. – Чёрт с ними? Ты серьёзно? Они лишили нас всего… всего человеческого.

– А что ты предлагаешь? – холодно спросил Вадим, его голос звучал так же безразлично, как и раньше. – Орать? Умирать от боли, как ты только что?

Ольга открыла рот, но не смогла найти слов. Она сжала кулаки и отвернулась, уставившись в одну из камер.

– Они сломали нас, – сказал Игорь, тихо, но так твёрдо, что его слова пробили этот густой, вязкий воздух. – И мы это понимаем.

– И что дальше? – бросила Ольга, даже не повернув головы.

– Ничего, – ответил он. – Мы будем делать то, что они хотят.

Эта фраза прозвучала как последняя точка, как завершение спора, который никто не хотел продолжать.

Тишина снова накрыла комнату, но теперь в ней чувствовалась какая-то новая тяжесть. Это была тишина окончательной сдачи, осознания, что бороться бессмысленно.