Стало тихо, а потом Мама негромко сказала:

– Это не Б3, насколько я понимаю.

– Клара – Б2, – сказала Администратор. – Из четвертой серии, непревзойденной – есть такое мнение.

– Но не Б3.

– В Б3 много всего чудесного, новаторского. Но у ряда покупателей возникло ощущение, что для мальчика или девочки определенного склада Б2 высшей категории – все-таки наилучший вариант.

– Понимаю.

– Мама. Я Клару хочу. Больше никого.

– Одну минутку, Джози. – Она обратилась к Администратору: – Каждый Искусственный Друг и каждая Искусственная Подруга уникальны, правильно?

– Да, это так, мэм. Тем более на этом уровне.

– И в чем состоит уникальность этой… Клары?

– У Клары так много уникальных качеств, что я могла бы их перечислять все утро. Но если бы меня попросили выделить из них одно, то я бы назвала стремление наблюдать и познавать. Ее способность впитывать и усваивать все, что она видит вокруг себя, просто поразительна. В результате она сейчас понимает окружающее лучше и тоньше, чем любой ИД и любая ИП в этом магазине, не исключая Б3.

– Да что вы говорите!

Мама вновь смотрела на меня прищуренными глазами. Затем сделала еще три шага в мою сторону.

– Вы не против, если я задам ей несколько вопросов?

– Пожалуйста.

– Мама, прошу тебя…

– Извини меня, Джози. Просто постой тут чуть-чуть, а я поговорю с Кларой.

Теперь Мама и я были лицом к лицу, и хотя я старалась по-прежнему улыбаться, это давалось мне нелегко, и, может быть, у меня даже не получилось скрыть свой страх.

– Клара, – сказала Мама. – Я прошу тебя не смотреть сейчас на Джози. И скажи мне теперь, не глядя. Какого цвета у нее глаза?

– Серые, мэм.

– Хорошо. Джози, тебя я попрошу не произносить ни слова. Итак, Клара. Голос моей дочери. Ты слышала, как она сейчас говорила. Как бы ты определила тон ее голоса?

– Ее разговорный диапазон – между ля-бемоль над средним до и до следующей октавы.

– Вот как, надо же…

Опять стало тихо, а потом Мама сказала:

– Последний вопрос, Клара. Что ты заметила в походке моей дочери?

– Возможно, имеется слабость в левом бедре. И правое плечо может давать болезненные ощущения, поэтому Джози ходит так, чтобы оберегать его от резких движений и ненужных столкновений.

Мама обдумала мой ответ. Затем сказала:

– Ну что ж, Клара. Раз ты, получается, так много про это знаешь. Воспроизведи мне, пожалуйста, походку Джози. Сделаешь это для меня? Прямо сейчас. Покажи мне, как моя дочь идет.

Позади нее Администратор, я увидела, открыла было рот, как будто хотела что-то сказать. Но ничего не сказала. Встретившись со мной взглядом, еле заметно кивнула.

И я пошла. Я отдавала себе отчет, что помимо Мамы – и, конечно, Джози – весь магазин сейчас смотрит и слушает. Я вступила под арку, туда, где по полу протянулись Солнечные фигуры. Потом направилась к Б3, стоящим посреди магазина, и к Передвижной Витрине. Я старалась, насколько могла, идти так же, как Джози шла при мне уже трижды – первый раз, когда мы с Розой были в витрине, а она вышла из такси, затем четыре дня спустя, когда Мама сняла руку с ее плеча и она двинулась к витрине, и, наконец, только что, когда она поспешила ко мне с облегчением и радостью в глазах.

Дойдя до Передвижной Витрины, я пошла вокруг нее и, даже протискиваясь мимо стоявшего около нее Б3, старалась сохранять особенности ходьбы Джози.

Но, подняв глаза перед тем, как пойти обратно, я встретилась ими с Мамой, и что-то заставило меня остановиться. Она смотрела на меня все так же пристально, но ее взгляд теперь словно бы проходил сквозь меня, как будто я была стеклом оконной витрины, а она старалась увидеть что-то далекое за ним. Я замерла около Передвижной Витрины – нога выставлена вперед, пятка оторвана от пола, – и в магазине стояла странная тишина. Потом Администратор сказала: