– Да-да, – Хентмэн отпустил руку Мэри. – Итак, фрау доктор Раттенфангер…

– Риттерсдорф, – поправила Мэри.

– Раттенфангер, – сказал Фелд, – это по-немецки «крысолов». Не делай больше таких ошибок, Бан.

– Прошу прощения, – комик театрально расшаркался. – Послушайте, фрау доктор Риттерсдоф. Пожалуйста, называйте меня каким-нибудь приятным именем; я жажду поклонения прекрасных женщин, ведь во мне сидит маленький мальчик…

Хентмэн улыбнулся, но лицо – и особенно глаза – продолжали выражать боль и усталость.

– Я найму вашего мужа, если взамен получу возможность время от времени видеть вас… Да, если бы он только догадался о ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЙ причине согласия, о так называемом секретном протоколе, как говорят дипломаты… – Он повернулся к Джерри Фелду и добавил:

– Ты-то знаешь, как эти секретные протоколы донимают меня впоследствии…

– Риттерсдорф сейчас живет в старом доходном доме на Западном побережье. Я дам вам его адрес. – Мэри вынула бумагу и ручку и стала писать. – Сообщите, что он вам нужен; попросите его…

– Но он мне не нужен, – спокойно произнес Банни Хентмэн.

– Не могли бы вы все-таки увидеться с ним, господин Хентмэн? – осторожно проговорила Мэри. – У Чака неординарное дарование. Боюсь, если на него не повлиять…

Хентмэн задумчиво провел пальцем по подбородку.

– Вас тревожит его неумение пользоваться своим талантом, поэтому вы и просите за него, не так ли?

– Да, – кивнула Мэри.

– Но это ЕГО талант. Ему решать.

– Моему мужу, – сказала Мэри, – надо помочь. «Уж я-то знаю, – подумала она. – Понимать людей – моя профессия. Чак – зависимый инфантильный тип; его необходимо подталкивать и вести за собой, чтобы он вообще как-то продвигался. Иначе он просто сгниет в какой-нибудь ужасной, грязной дыре – вроде той, где живет сейчас. Или выбросится из окна. Это единственное, что может его спасти. Хотя он сам никогда не признается себе в этом».

Пристально глядя на нее, Хентмэн произнес:

– Могу я заключить с вами некий договор, госпожа Риттерсдорф?

– К-какой договор? – Мэри покосилась на Фелда; лицо продюсера оставалось бесстрастным, он будто отстранялся от разговора, по-страусиному пряча голову в песок.

– Я хочу иногда встречаться с вами, – сказал Хентмэн. – Не по делу, а просто так.

– Но я улетаю с Земли. У меня контракт с ТЕРПЛАНом, и я буду работать в звездной системе Альфа много месяцев, если не лет. – Мэри охватила паника.

– Тогда никакой работы для вашего муженька.

– Когда вы улетаете, госпожа Риттерсдорф? – подал голос Джерри Фелд.

– На днях, – сказала Мэри. – Через четыре дня. Мне надо собраться, пристроить детей в…

– Четыре дня, – задумчиво произнес Хентмэн, продолжая в упор разглядывать ее. – Вы ведь разошлись с мужем? Джерри сказал…

– Да, – ответила Мэри. – Чак уже переехал.

– Давайте поужинаем сегодня вечером. А пока я слетаю к господину Риттерсдорфу. Или пошлю кого-нибудь из своих людей. Мы назначим ему шестинедельный испытательный срок. Он станет писать для нас сценарии. Договорились?

– Я не против того, чтобы поужинать с вами, – сказала Мэри, – но…

– Ну вот и прекрасно! – сказал Хентмэн. – Только поужинать. В любом ресторане Соединенных Штатов, который вы предпочтете.

Возвратившись на Западное побережье на реактивном такси, Мэри на городском монорельсе добралась до пригорода Сан-Франциско, где находился филиал агентства ТЕРПЛАН – организации, в которой она с таким желанием собиралась поработать без зарплаты.

Она очнулась от своих дум в лифте, рядом с хорошо одетым, коротко подстриженным молодым человеком. Это был работник агентства, которого звали, как она припомнила, Лоуренс Мак-Рэй.