Когда с утра ко мне в комнату по привычке, без стука вошли, сверзилась с подоконника и нелепо забарахталась, пытаясь выпутаться из одеяла. Даже испугаться толком не успела. Спросонья мозг соображал плохо.

– В кровати спать у вас не принято? – с легким удивлением поинтересовались у меня.

Я, наконец−то, выпуталась из одеяла, но так и осталась сидеть на полу, растерянно рассматривая уже знакомого черноволосого ассасина – Ринара. Судя по тому, что я видела, он не последний человек в Цитадели. Насколько я знала, в кланах царила строгая иерархия. Не всем позволено стоять по правую руку от главы клана.

– Простите… – проблеяла я, не зная, что еще можно сказать в этой ситуации.

– Не извиняйся. Мне, по правде сказать, без разницы, где ты спишь. Хоть на кровати, хоть под кроватью. Пошли.

Я снова послушно кивнула и поднялась. Вчера вечером я так и не разделась. Платье было помятым и несвежим. Это не укрылось от глаз ассасина. Он смотрел на меня с брезгливостью, как на побирушку у врат храма.

– Теперь ты будешь жить здесь, – сказал он с паузами, словно объяснял неразумному ребенку, куда нужно ходить в туалет. – В Цитадели. И тебе придется привыкать. В том числе к банальным нормам гигиены. Мы принимаем душ и раздеваемся, когда ложимся спать… меняем белье и одежду, когда она пачкается.

– Представляешь! – не выдержала я. – Мы тоже раздеваемся. Просто после ваших проверок я потеряла сознание.

– Бывает. Привыкай. – Он безразлично пожал плечами, а я снова не нашла, что ответить. Эти Каменные казались странными. Словно с другой планеты. Им было на меня наплевать, но мне предоставили жилье и одежду. У меня всего одно платье, но они требуют, чтобы я переодевалась. Как их понять, что делать дальше?

Вопросов было так много, что я задала самый банальный:

– Куда мы идем?

– Меня просили тебя заселить, – сухо ответил ассасин.

– То есть я жить буду не здесь?

– Нет.

– А где?

– Ты задаешь слишком много вопросов, – раздраженно отмахнулся он, но я не собиралась сдаваться. Неужели так сложно ответить?

– Должна же я знать, что меня ждет.

– И какое отношение имеет вопрос «где ты будешь жить» к тому, как сложится твоя судьба?

– Самое прямое. По−моему, очевидно, если я буду жить в камере, моя жизнь сложится не очень. К тому же, на другие мои вопросы, подозреваю, вы тоже не ответите.

– Я не нанимался отвечать на вопросы полукровок. Моя задача проводить тебя в покои Министерства воздушной безопасности. Точнее, в Алхимический исследовательский институт. Тебе выделят комнату и скажут, чем ты будешь заниматься. Когда−нибудь, если все сложится удачно. Пока я слабо представляю на что ты сгодишься.

– Но там… – начала я, ассасин понял с полуслова. Видимо, я была до невозможности предсказуема.

– Там я сказал, что ты теоретически можешь быть полезна. Твой дар редкий и нужный. Но что выйдет практически, представления не имею. С этим пусть разбираются воздушники. Они просили всех себе подобных тащить к ним. Вот мы и тащим. Что они там с вами делают – не моя забота! Да хоть на зелья пускают.

И снова мы шли длинными переходами и узкими, залитыми солнцем улочками. Мне не хватало тут растительности. Настоящей, живой. Был только камень мостовой, стены зданий и редкие клумбы, цветы на которых смотрелись искусственными, так как росли в строго определенном порядке, образуя геометрические фигуры. Ряд красный, ряд оранжевый и голубой, круг в центре, а в нем алая звезда. Деревьев я тоже почти не видела, только изредка из−за высоких заборов свисали ярко−зеленые ветви.

Тут было красиво, но красота эта была красотой архитектурных форм, подобранных по тону камней на мостовой, изящных кованых лавочек и фонарей. Красота людей, которые прогуливались по этим улицам.