– Ёбну…ся, совсем как Пахан, тоже стал с птицами разговаривать, – сказал Калян, но сомневался он зря. Птица набросилась на ползунов, как коршун на мыша. Одного удара лапой, или клювом хватало, чтобы во всё стороны полетели ошмётки хитина и сизых внутренностей ползунов.

Остап похрустел шеей, перехватив удобнее свои топоры.

– Ну, что, поработаем, джентльмены.

И превратился в вихрь, шинкуя ползунов, одного за другим. У нас, конечно так не получалось, мы ограничивались тем, что наваливались толпой на одного и отрубали ему лапы. Мы рассудили, что без лап он далеко не убежит, а добить мы его всегда успеем. Мы успели обезножить только четверых, когда всё закончилось. Гигантская птица села на заваленную трупами ползунов крышу, и прошествовала к Добрыне. Тот, словно воин на посвящении в рыцари, встал на одно колено, протянув в вытянутых руках два яйца. Птица взлетела, аккуратно зажала в своих лапах яйца, тихонько долбанула Добрыню клювом по голове, и улетела в закат. Я рухнул там, где и стоял, глядя в темнеющее небо.

Тишина. Только в ушах толчками бьётся кровь, выгоняя адреналин из организма, да тихо звучит песня Каляна, собирающего лут и бродящего от одного ползуна к другому.

С рождения Коля пай-мальчиком был,

Имел Коля хобби – он деньги любил,

Любил и копил.

Все дети, как дети – живут без забот,

Калян на диете – не ест и не пьёт,

В копилку кладёт.

Деньги, деньги, дребеденьги,

Позабыв покой и лень,

Делай деньги, делай деньги,

А остальное всё – дребедень!

А остальное всё – дребебедень!

К концу песни подключились уже все, даже Остап, уловивший ритм песни. Напряжение медленно покидает тело. Руки и ноги, словно тесто, растекаются по такой уютной крыше, мне хорошо и так спокой…

– А там внизу нас Королева ждёт, со своими охранниками.

– Да, тьфу на тебя, Пофиг, – я попытался унять накатившую на меня дрожь, – такой кайф поломал.

– Ну, Добрыня, пока Калян мародёрствует, давай рассказывай, что с тобой сегодня случилось.

– Вы не поверите…

– Некогда, сейчас разговоры разговаривать, – проворчал Остап, – отдохнули? Тогда пошли.

– Остап, ты чего, какой отдохнули? У меня ноги до сих пор трясутся.

– Ползуны в тёмное время суток менее активные, если мы за ночь Королеву не убьём, завтра нам не выжить.

– Зачем убивать, скинем верёвку с крыши, и дай бог ноги.

– Идея хорошая, но я до рассвета из замка уйти не могу. Сейчас, пока она ещё беспомощна, у нас наилучшие шансы её убить. Но вы, конечно, можете идти, до рассвета я тут один продержусь. Потом с вами в лесу встретимся.

– Не, оставлять тебя одного, это не вариант. Пошли, замок зачистим, а там дальше видно будет. Есть у меня чувство, что она не в замке. Прямо перед атакой ползунов, кто-то в пещере моего гоблина убил. По поверхности они так быстро не смогли бы пролезть, видимо у них из муравейника отнорок какой-то был, ведущий к нам в пещеру, там, скорее всего, они и засели.

– Проверим, – коротко сказал Остап и первым вступил на лестницу.

Мы обследовали всё помещения подряд, после чего закрывали за собой двери. Я невзначай поинтересовался у Остапа, были ли у него ключи в то время, когда я сутки напролёт вкалывал, вскрывая одну дверь за другой. Он ответил, что конечно были, но никто ни разу не попросил его открыть ту или иную дверь. Я с трудом сдержался, чтобы не стукнуть его чем-нибудь, тяжёлым по голове, но на будущее сделал себе зарубочку на память. Мстя моя будет ужасной.

Ползуны появились только на втором этаже, их было мало и танку в виде Остапа хватало удара, двух, что бы продолжить дорогу дальше. Дошли до столовой, там всё было разгромлено, но, слава богу, раздатчик ещё работал.