Забор был сетчатый, покосившийся, держался на редких металлических столбах, тянувшихся вправо и влево. Еще была калитка в металлической раме, и к калитке этой тоже оказался приклеен лист, на котором кто-то нарисовал прямоугольник с точкой. Края листа трепетали от ветра.

Упершись руками в варежках в калитку, с обратной стороны стояла девушка.

Девушка была молодой, лет двадцати пяти, а то и меньше. Одета в длинное коричневое пальто с большими темными пуговицами и меховым воротником. На голове платок, на ногах сапожки. Худые щечки раскраснелись от мороза. Губы тонкие, нос острый. Симпатичная, в общем. Из той породы девушек, которых не сразу замечаешь, но уж если заметил – трудно отвести взгляд.

– Сочувствую вашей утрате, – сказала девушка негромко.

Грибов пожал плечами. За забором был хорошо виден соседский огород, занесенный снегом. То тут, то там среди пушистых белых сугробов торчали карликовые деревца. Справа за спиной девушки, метрах в трех, стоял дом из красного кирпича – одноэтажный, старенький. Грибов заметил деревянное крыльцо, невысокую дверь, обитую потрескавшимся дерматином. На крыльце стояло ведро с тонкой гнутой ручкой.

– Это вы там сейчас?.. – спросил Грибов, кивнув в сторону летней кухни.

– Что?

– Вы заходили?

– Куда?

– Во двор. Сюда, во двор.

– Не имею такой привычки.

– Простите, я, видимо… – Грибов ощутил сильную неловкость, убрал руки в карманы и замолчал.

– Передайте Надежде, что у нее была хорошая мать и на нее никто не держит зла, – внезапно сказала девушка.

– Я передам, – кивнул он. – А вы были знакомы?

– Один раз виделись. Мельком.

Еще один вопрос едва не сорвался с кончика языка: а зачем кому-то держать зло на Зою Эльдаровну? Но девушка, коротко кивнув, развернулась и пошла по тропинке.

Грибов постоял немного, наблюдая за ней, потом вернулся во двор. Его собственные следы стремительно исчезали под снегом. Колючий ветер напомнил о том, что Грибов забыл надеть шапку.

Дверца летней кухни поскрипывала. Грибов взялся за нее рукой, размышляя, следует ли вернуться в курятник, потом сам же удивился этой мысли. Ну лежат там сгоревшие яйца, и что? У Зои Эльдаровны была странная жизнь. Деревенская ведьма, как-никак. Мало ли что еще можно найти в ее доме? Почему-то вспомнилась старая пословица: «Не хочешь найти неприятностей – не ищи их!» Мудрый человек сказал, не иначе.

Он заметил еще какое-то движение. Дверь в дом неожиданно отворилась, и на крыльце показался Антон Крыгин собственной персоной.

– Я вас ждал, если позволите, – радостно сообщил он. Ветер растрепал его жиденькие волосы. – Заходите, заходите скорее, не мерзните!

Грибов торопливо поднялся на крыльцо.

Крыгин посторонился, пропуская, закрыл дверь. В глубине, у газовой плиты, стоял еще один человек – высокий, сутулый, одетый в длинное серое пальто с поднятым воротом. Грибов разглядел только длинный нос и большие черные очки.

– Вы что здесь делаете? – первым делом спросил он, поворачиваясь к Крыгину.

Тот пожал плечами и сбивчиво заговорил:

– Мы же с вами обсуждали. Порча, мой дорогой, порча в полный рост! Если не действовать прямо сейчас, то мало ли что может случиться. Знаете, как с клопами? Одного зацепите, принесете в дом, и всё – через пару недель у вас полные комнаты кровососущих тварей, и никуда от них не деться… Курите?

Он суетливо выудил из кармана серебристый портсигар. Грибов отказался.

– Я, впрочем, тоже не курю, – сказал Антон Александрович, потирая ладони. – Не то чтобы за здоровый образ жизни, но к сигаретам равнодушен. Не понимаю смысла. Успокоиться хотите? Так есть же множество других способов! Ванну принять, например, или, если изволите, водочки граммчиков сто или даже сто пятьдесят… – Он помолчал и неожиданно произнес: – Вот, говорят, Цыган, Цыган. А я не верю.