– Говорил. Дань прежняя. Еще подношения Узбеку, тебе и мне.

– Какие же?

– Три гривы царю Узбеку, две тебе, одну мне. Золотом.

– И князь согласился?

– А он мог отказаться? Князь созвал сход, на нем решили начать сбор дани.

– Хорошо. Ладно, езжай, но особо не лютуй.

– Для тебя наложницу найти?

– Если только пышную молодку. Ты знаешь, каких баб я люблю.

– Знаю.

– У мужей жен не отымать, как и девиц у родителей.

– Искать сирот да вдовиц?

– Лучше так. Хотя ладно. Делай все, что хочешь. Мы здесь хозяева. Урусы – наши рабы, тот же скот.

– Это другое дело.

Чолхан повернулся к Абдуллаху.

– А тебе что?

– Я тоже с просьбой.

– Говори.

– Дозволь с десятком выехать за город, поохотиться.

– Охота? Ну что же, нукеры не могут долго сидеть без дела. Только охрану оставь.

– Конечно, Чолхан. Один десяток поедет за город, другой при дворе останется.

– Хорошо. Что еще?

Больше ни мурзе, ни десятнику ничего не было надо. Они вышли.

Кульбеди подозвал нукеров из охраны дворца:

– Хамза, Назир!

Ордынцы подошли, поклонились.

– Поедем на посад.

Воины переглянулись.

Кульбеди усмехнулся и заявил:

– Погуляем немного.

– Так это мы с удовольствием, мурза! – воскликнул Хамза.

– Коней седлать!

– Слушаюсь! Только один вопрос.

– Ну?

– Десятник Абдуллах знает, что ты забираешь нас?

– Ему не до того. И потом, кто выше по положению, я или Абдуллах? Но если вы без личного разрешения десятника шагу ступить не можете, то оставайтесь, я других возьму!

– Нет-нет, мурза, мы поедем.

Они привели коней.

Потом все трое двинулись к посаду вдоль берега реки Тьмака. К этому времени почти все жители Твери вернулись в свои дворы. Никто не работал, праздник.

Ордынцы встали посреди улицы и осматривались, как хищники в поиске добычи. Так оно на самом деле и было.

Из проулка на улицу вышла женщина лет тридцати необычной красоты. Она была в праздничной одежде, голову накрывал платок, из-под которого выбивались пряди густых русых волос.

Ордынцы зацокали языками.

– Хорошая бабенка, – проговорил Хамза. – Я бы такую взял себе.

– А ну помолчи! – оборвал его Кульбеди.

Ему самому понравилась эта женщина. Не девица, конечно, но от такой получишь больше наслаждения, потому как она знает толк в любовных утехах.

Он направил коня к ней, но женщина завидела ордынцев, прошмыгнула в калитку ближнего двора и исчезла в доме.

Мурза усмехнулся и приказал:

– Хамза, со мной в дом, куда вошла баба! Ты, Назир, – в соседний двор.

Ордынцы спешились, привязали коней к изгороди. Кульбеди и Хамза зашли в ближний двор. Назир отправился в соседний.

Хамза ударом ноги выбил дверь. Мурза и нукер через сени дошли до комнаты.

Там у печи, обнявшись, сидели та самая баба, ее дочь лет тринадцати и престарелый мужик с округлой бородой, непрерывно кашляющий.

Кульбеди встал посреди светлицы, расставил ноги, поигрывал кнутом.

– Так у вас принимают дорогих гостей? – спросил он и усмехнулся.

Старик чрез кашель проговорил:

– Век бы не видеть таких гостей.

– Дерзок, смотрю, ты урус. Не надо так, себе хуже сделаешь. – Он поднял кнут, указал им на женщину. – Ты пойдешь со мной!

– И куда?

– Куда скажу, туда и пойдешь. Ты теперь моя наложница.

– А больше ничего не хочешь?

– И ты дерзишь. Это плохо. – Он повернулся к Хамзе и распорядился: – Забирай молодую девку, тащи во двор, там свяжи да кляп в рот вбей. Поведем ее к Чолхану.

Нукер двинулся к печи. Тут старик показал завидную храбрость и проворность. Он сорвался со скамьи, схватил вилы, стоявшие за ней.

– А вот я вас, басурмане проклятые!

Кульбеди на миг оторопел, отступил к Хамзе, но тут же пришел в себя, выхватил кривую саблю и одним ударом снес голову старику. Тот упал к оконцу, забился в судорогах.