Лейтенанта как ветром сдуло, от былой наглой и неторопливой походки, которой он поднимался в рубку, ничего не осталось. Британский офицер торопливо и неуклюже отдал мне снова честь и бегом вылетел на свежий воздух, а уже через несколько минут катер на всех парах уходил к порту.

Старый немец знает своё дело. Невозмутимый немец-лоцман коротко командует, немецкий же рулевой крутит штурвал. Наши при этом присутствуют: и вахтенные, и свободные от вахты во главе со мной. Мои моряки готовы в любой момент перехватить управление, тем более что на машинном телеграфе стою я сам, регулируя ход корабля. Мы бы наверняка справились и без них, но так будет куда как быстрее. Но по зоне канала нас всё же будут вести немецкие лоцманы и рулевые, они знают его как свои пять пальцев, и никто с этим лучше них не справится.

– Ты знаешь русский язык старик? – обращаюсь я к старому лоцману.

– Знаю господин адмирал, в первую мировую в плену был в России, там и научился – почти без акцента отвечает мне лоцман – знатно вы этого Куппера на место поставили. Он плохой человек, злой. Понятно, что они нас победили, но люди всегда должны людьми оставаться. Он берёт деньги со всех с кого может, а если ему не заплатить, то судно будет ждать своей очереди несколько суток. Знайте господин адмирал, что взять плату за проход «Шарнхорста» через канал решил комендант порта. Я слышал, как он хвалился своим офицерам, что русские ему заплатят, даже если адмиралтейство против, они вас не любят и призирают, как и нас, с военных кораблей они плату никогда не берут, вы первые, с кого они потребовали деньги.

– Это не «Шарнхорст»! – вспылил старпом – это линкор военно-морского флота Советского Союза «Шторм»!

– Как бы он теперь не назывался, я этот линкор всегда узнаю. Через этот канал я водил его много раз – упрямо сжав губы ответил старик и замолчал. Я укоризненно взглянул на старпома. Ну вот какого хрена он обидел старика? Он то в чём виноват? Тем более, что только что он нам рассказал очень любопытную информацию, я бы даже сказал важную.

Корабль беспрепятственно вошёл в шлюз. Эта было мать его очень страшно! Мы стояли буквально в притирку к воротам и швартовым стенкам, с высоты рубки казалось, что линкор стоит прямо на берегу, я не видел воды по краям бортов и на носу корабля. Старик, заняв место рулевого, завёл корабль в этот бетонный карман очень точно, буквально несколькими отработанными движениями, вовремя отдав мне команду стопорить машину, а потом задним ходом, на малых оборотах, компенсировать инерцию многотонного монстра.

Пока швартовщики, видимо, бывшие моряки, принимали швартовы нашего корабля, и минут двадцать прошло, прежде чем уровень Балтийского моря и воды в канале сравнялись, мне удалось расспросить лоцмана о стоимости за проход по каналу, которую установили англичане. Оказалось, что денежные сборы напрямую зависят от величины корабля или судна. Для судна водоизмещением до тысячи брутто-регистровых тони плата составляла чуть больше трёх тысяч фунтов стерлингов. Ну а с линкора, если по тоннажу брать, выходило все тридцать две тысячи! По нынешним временам дохрена и больше! Я с нетерпением ждал встречи с комендантом порта, но он так и не появился. Жалко, а я уже и речь свою приготовил. Надо было ставить на место эту зарвавшеюся британскую морду! Может оправить взвод морпехов, что бы его пригласили ко мне в гости? Нет, наверное, это будет уже перебор, а хочется так, что сил нет!

После того как раскрылись ворота шлюзовой камеры, наш корабль медленно пошел вперед. Ущерб и повреждения, вызываемые волнами, должны быть минимальными, да и осадка в шлюзовой камере всего на несколько сантиметров больше чем у линкора. Не иди за мной эскадра, я бы из вредности дал средний ход, чтобы усложнить англичанам работу и заставить их ремонтировать шлюз, но за мной шли мои корабли, а значит следовало быть острожным. Пройдя шлюз, несмотря на уговоры старика лоцмана, я остановил линкор и подождал прохождения всех моих кораблей в канал, отойти я подальше, англичане могли и воспрепятствовать проходу эскадры.