– Отпусти, – буркнул он.

Хромов разжал пальцы:

– Пожалуйста.

– Чем ты можешь мне помочь? – спросил Криворук, перебарывая желание потереть затекшую кисть руки.

– Это было убийство на почве мести. – Хромов показал на труп Вэньминя. – Настоящей мишенью был он, а эти двое попали под раздачу случайно. Убитый – программист из «Санни электроникс».

– Все это я и без тебя знаю.

– Кроме мотива убийства, м-м?

Хромов подмигнул, а Криворук неожиданно для себя ухмыльнулся.

– Ну, до этого бы мы и сами докопались, – сказал он.

– Не так быстро, верно?

– Парень работал на вас?

– Нет, но я на него очень рассчитывал, – признался Хромов. – С его гибелью оборвалась одна очень важная ниточка.

– Попробуем восстановить твою ниточку, – сказал Криворук. – Сейчас побеседуем с очевидцем.

– Вот это дело.

Охранник Чередняков был спортивным, но порядком потасканным мужчиной с моложавым лицом и старческими мешками под глазами. Войдя в зал, он побледнел и опасливо посмотрел по сторонам. Его рассказ не отличался красноречием:

– Тот псих сто грамм попросил. Его хотели турнуть. Тогда он достал обрез и положил всех троих к такой матери. Выстрелы были как из пушки.

Эта песня продолжалась минут пять, пока Криворук не заставил Череднякова сменить пластинку. Оказалось, он запомнил кое-какие немаловажные подробности. Хромов в допрос не вмешивался, а только посматривал издалека, что Криворуку понравилось.

– Хочешь задать ему пару вопросов? – спросил он у Хромова.

Тот отрицательно покачал головой, и Чередняков был отпущен под подписку о невыезде.

Переглянувшись, Криворук и Хромов уединились за столиком в дальнем углу, где первый тут же присосался к бутылке газировки, а второй сунул в рот леденец на палочке, распространяющий тонкий аромат ананаса.

– Где этот хрен раздобыл армейский «Винчестер», хотел бы я знать? – произнес Криворук, отдуваясь.

– Это было охотничье ружье, – возразил Хромов. – Карабин.

– Ты гильзы видел?

– Ага, полюбопытствовал. Пока ты сторожа мурыжил.

– Тогда ты плохо разбираешься в боеприпасах, подполковник, – с удовольствием констатировал Криворук. – Это патрон 7,62×51, разработанный компанией «Винчестер» и принятый на вооружение в армиях НАТО и США.

– Это наш патрон того же калибра, – возразил Хромов. – Гильза тоньше, чем у армейского патрона. Это потому что в охотничьем стволе давление меньше. Кстати, о гильзах. Стрелявший их не собрал умышленно. Это вызов.

– Может, не догадался?

– Нет, майор. Работал профессионал. Посмотри, как он грамотно всех положил. И ни одного отпечатка подошвы. Опять же, выручку не тронул. Это для него мелочь.

– Пожалуй, ты прав, – вынужден был признать Криворук. – Сечешь, подполковник.

Он допил воду и поставил пустую бутылку на стол.

– Работа такая, – сказал Хромов, двигая тонкой палочкой, торчащей у него изо рта. – Что тебе удалось вытащить из сторожа?

– Кое-что удалось. Он сказал, что убийца был маленький, худой, черноволосый. Скорее всего, китаец. На нем была выгоревшая ветровка, а лица Чередняков не видел или не запомнил с перепугу. Если мотивом была месть…

– Сто процентов, – вставил Хромов. – Вэньминю угрожали и с ним расправились.

– Тогда, – продолжал Криворук, – можно предположить, что это была разборка между китайскими кланами. – Вспомнив реплику Соловушкина, он добавил: – Тонгами.

– Покойный не состоял в группировке. Я почти уверен.

И Хромов вкратце передал суть телефонного разговора с Вэньминем.

– Что ж, поищем среди электронщиков, – сказал Криворук. – Но для начала я попросил выяснить, сколько в городе площадок для пейнтбола.