– Ой, как интересно! – оживилась Надежда. – Тут тайник! Потайной ящичек!

– Да что ты говоришь? – Игорь заинтересовался, подошел ближе. – В старой мебели часто бывают тайники, правда, обычно в них нет ничего интересного – какой-нибудь засох-ший цветок или локон… А здесь, смотри-ка, открытка!

Действительно, из потайного ящичка выпала старинная, пожелтевшая от времени открытка.

Надежда Николаевна наклонилась, подняла ее, рассмотрела лицевую сторону. На открытке была изображена красивая старинная кукла – китаянка с прелестным фарфоровым личиком, в платье из темно-синей парчи. Одной рукой она придерживала край платья, как будто собиралась перешагнуть лужу, в другой держала изящный зонтик.

Надежда перевернула открытку. На обратной стороне стоял адрес: Санкт-Петербург, Вознесенская часть, Фонарный переулок, ЕПМГ Елизавете Васильевне Перовской, собственный дом.

Ниже было всего несколько слов, выведенных аккуратным старательным почерком, с сильным наклоном и изящными завитушками в конце каждого слова:

«Лизонька, вспомни, как мы с тобой играли в Ната Пинкертона. Твоя Маша».

И все – больше никаких пояснений.

Фиолетовые чернила выцвели от времени, но надпись читалась отчетливо.

– Надо же, как интересно… – проговорила Надежда, задумчиво разглядывая открытку. – Какая-то Маша послала эту открытку своей подруге лет сто назад, явно с каким-то намеком. На свете давно уже нет ни Маши, ни Лизы, один Бог знает, какую тяжелую жизнь они прожили, сколько несчастий выпало на их долю – революции, войны, блокада, и только эта открытка сохранила воспоминание о них, о том, как в детстве они играли в сыщиков!

– Красивая открытка, – проговорил Игорь. – Редкая, наверное. Хочешь, возьми ее себе.

– А что – и возьму! – ответила Надежда Николаевна, неожиданно для себя самой.

Конечно, это было для нее совершенно нехарактерно – тащить в дом какое-то старье с помойки. Но дело в том, что она внезапно почувствовала покалывание в корнях волос – а это бывало с ней в тех случаях, когда она сталкивалась с какой-то детективной загадкой. Впрочем, какая загадка могла таиться в открытке столетней давности?

– А что значат вот эти буквы – ЕПМГ? – машинально спросила она приятеля.

– Ее превосходительству, милостивой государыне, – ответил Игорь, не задумываясь.

– Значит, эта Лиза была какой-то важной особой?

– Вовсе не обязательно. Так до революции адресовали письма всякому человеку благородного происхождения или приличной профессии, в общем, как тогда говорили – из благородных. Даже ребенку. Ну, ладно, пойдем уж, Надя, что-то сегодня не везет мне… Вот разве что эту филенку возьму…

Надежда взглянула на часы и только охнула. Скоро муж с работы придет, а у нее дома шаром покати, с утра с теткиными очками валандается. Ох уж эти родственники…

Когда они покинули двор, из-за чахлых кустиков показался мужчина. На нем были темные очки и неприметная рубашечка в серо-буро-малиновую клеточку. Вроде бы был он среднего роста, не сморчок какой-нибудь, однако выглядел незаметным.

Есть качества, присущие некоторым индивидуумам с детства. Допустим, умение списывать на экзаменах. Вот посади такого голого перед целой комиссией учителей, так он все равно сумеет откуда-нибудь шпаргалку вытащить.

Этот мужчина умел быть незаметным. Вроде бы двор пустой, все на виду – помойка, кустики, скамеечка. А вот поди ж ты, даже дворничиха его не увидела.

Мужчина не спеша последовал за парочкой старинных приятелей и успел заметить, как они садятся в машину. Запомнив ее номер, он удовлетворенно хмыкнул. После чего подошел к припаркованной неподалеку машине, такой же незаметной, как он сам. Он последовал за машиной Игоря, который был так любезен, что довез Надежду до самого дома. Зайти отказался, сказал, что торопится, впрочем, Надежда и не настаивала. Скоро голодный муж вернется, ей ужин готовить надо, а не с приятелем болтать.