Он произнёс с сомнением:

– Если вам удастся создать такой изменяемый… трансформируемый движок… Хотя о вас говорят, что можете многое. Но, как я понимаю, мочь – это ещё не значит сделать. Человек непредсказуем. Вы можете на полдороге уйти в буддизм или заняться созерцанием своего пупка.

Я порывался возразить, заверить, но ощутил, что к такому стандарту он готов, успел сказать совсем другое:

– Могу. Человек непредсказуем. Но такой шанс у меня один к тысяче. Представьте такую возможность проигрыша на бирже?

Он улыбнулся.

Вряд ли с инвесторами удалось бы договориться, если бы три года не было достаточно высокой прибыли, потому всё прошло удачно, я получил даже чуть больше, чем рассчитывал, и сразу же велел Невдалому, он теперь в моей команде, присмотреться к рынку квантовых компов, разумеется, коммерческих.

Боюсь, варежку разевать слишком широко не приходится, инвесторы у меня не то чтобы так уж инвесторы, просто заработанное не вкладывали в дорогие автомобили и покупку шикарных квартир, а вложили в мою фирму и не прогадали, прибыль выше, чем с депозита в банке или со сдачи квартир, но это всё-таки не то, что в широком понимании «инвестор».

Средств на байму с изменяющейся архитектурой движка понадобится в разы больше, чем даже на «Анрыл-шесть», но зато не придётся бросать и переходить на другой, потому что наш в отличие от предшественников никогда не устареет.

Я собрал команду в своём кабинете, благо весь состав поместится и в чулане, окинул всех придирчивым взглядом.

Грандэ и Лысенко, как Пат и Паташон, сидят рядом плечом к плечу, хотя плечо Грандэ вообще-то на уровне рёбер напарника, а Лысенко возвышается над ним, как скала над кротовым холмиком, Блондинка и Горпина тоже вместе, как осаждённая крепость с двумя сторожевыми башнями во враждебном мужском мире, рядом с ними тихий и незаметный Минчин со своей рассеянно-застенчивой улыбкой, а чуть в сторонке вольготно расположился на стуле, как в ложе Большого театра, Невдалый, спокойный, как мамонт, что тот же слон, только сильно волосатый.

– У нас план, – напомнил я, – создать ААА-класса байму за пять лет. Ну, как у всех девелоперов. Мы пообещали за три…

– Мы? – уточнил Грандэ с сомнением.

– Мы, – подтвердил я, – в моём лице, которому вы делегировали все права, вплоть до мытья посуды.

Грандэ сказал с подъёмом:

– Да-да, верно. Вождь берёт сам и говорит, что ему дали.

– Насильно, – вставил Невдалый и хохотнул.

– Надо привлечь деньги, – пояснил я. – Да, затянем, но надеюсь уложиться в четыре. Правда, есть один серьёзный, но хороший изъян…

Смотрят внимательно, я сказал:

– Время такое, все долгосрочные планы летят к чёрту. Появляются возможности ускорить, а кто за них не хватается, тот отстаёт и проигрывает.

Грандэ обронил скрипучим, как у старого ворона, голосом:

– А кто хватается не за те, тоже проигрывает с треском.

Я поймал его взгляд, улыбается гад победно, знает мою натуру, не люблю рисковать, в самом деле не люблю, но сейчас, увы, кто не рискует в нашем деле, того затопчут, у нас демократия.

– Мощь компов растёт так круто, – напомнил я, – что идея насчёт изменяющегося мира не кажется такой уж… Если привлечь ещё, то можно ввести некоторые элементы…

– В урезанном виде? – спросил Лысенко скептически. – А как же ваша навязчивая идея…

– В урезанном, – подтвердил я, – на полный вариант не хватит всех суперкомпьютеров мира. Я уже переговорил с инвесторами. Среди них нашлись рисковые!.. Но этого мало, мало… Для нашего рывка нужно больше. Вчера видел Кологривца в новостях, вернулся из Эмиратов, что-то подписал там прибыльное… Он же с нашего курса! Может, у кого-то сохранились связи? Он за это время вырос в такого Чичикова, что вот-вот станет первым триллионером!