Она медленно пошла. Ее голос звучал так, как будто ничего не произошло, но я испугался и стал отставать. И не без причины – ее профиль стал выглядеть иначе. Кайо снова начала меняться. Ею что-то начало овладевать. Она шла все быстрее и быстрее. Может быть, она торопилась убежать от своих демонов? Или пыталась меня куда-то заманить?

Я боязливо следовал за ней, соблюдая дистанцию. Через некоторое время темп ее ходьбы замедлился. Возможно, опасность миновала. Тело ее расслабилось, а выражение лица вернулось в спокойное состояние.

– Господин Исиока, вы и сейчас ничего не почувствовали? Вокруг было столько лиц!

Я снова окаменел. Холодок пробежал по моей спине, желудок сжался. Я подумал, что это предел. Я уже откровенно сожалел, что ввязался во все это. Дело было не только в окружавшем нас пейзаже. Честно говоря, я боялся шедшей рядом со мной Кайо. В ее голосе, бормочущем под лунным светом, не было того беззаботного оживления, которое звучало во время нашей первой встречи в квартире на Басядо. Казалось, что она намеренно говорит таким мрачным тоном, пытаясь меня напугать. Может, это доставляет ей удовольствие? Мне все больше становилось не по себе.

Вокруг снова не стало видно домов со светящимися окнами. По мере того как мы уходили от реки, дорога заводила нас все дальше в горы. Она шла на подъем, луна часто скрывалась за облаками. Потом, как это уже было, наступила непроглядная тьма. Кайо, которая шла впереди, казалась мне монстром, который ждет, когда совсем погаснет луна, чтобы перестать скрывать свою сущность и наброситься на меня. Рядом с таким спутником я приходил в ужас от мысли, что мне откажут в ночевке в «Рюгатэе», куда я так стремился. И до боли жалел, что ввязался в эту историю.

Дорога начала явно подниматься вверх и наконец стала совсем крутой. Я задыхался. Из-за трудного подъема притупился страх темноты. Я шел, не помня себя. Склон продолжался. Меня охватил иной страх: что, если крутой склон никогда не кончится? Ноги были деревянными. Асфальт под нашими ногами давно уже кончился и превратился сначала в землю, а потом в песок. Идти стало еще труднее, и достаточно было слегка поскользнуться, чтобы упасть. У меня болели лодыжки, колени и подошвы ног. К тому же я все время нес обе сумки, так что уже больше не чувствовал своих рук.

Вдруг мы оказались перед большими воротами. Это было так неожиданно, что я остановился, даже забыв обрадоваться.

Теперь, вспоминая обо всем, я понимаю, что это действительно был вход в другой мир. Моим глазам, привыкшим к темноте, это представлялось дворцом из потустороннего царства, сияющим огненно-золотым цветом, и я сразу пришел в себя. Ошеломленный, я некоторое время просто смотрел.

Здание сильно отличалось от того, что я ожидал увидеть. Огромные столбы ворот с обеих сторон были сделаны из отполированных толстых стволов старых деревьев. Стволы были не гладкие, на них тут и там были выступы, видимо, бывшие ветви. На правом столбе мастер каллиграфическим шрифтом выписал по выбеленному дереву слово «Рюгатэй», стараясь обойти выступы. Я был в восторге, пораженный, что нечто подобное может существовать в таком отдаленном месте.

К счастью, большие ворота были незаперты. В обе стороны от них тянулся дощатый забор. Он был выкрашен в черный цвет, и поэтому в темноте казалось, что ему нет конца.

«Рюгатэй» располагался на середине склона горы и, вопреки моим ожиданиям, выглядел совершенно современно. Я представлял себе более традиционную гостиницу в японском стиле. Обычно у входа в такие гостиницы стоит каменный фонарь, а к дверям ведет дорожка, тоже каменная. Однако в «Рюгатэе» не было ни того, ни другого. Хотя построили его скорее в европейском стиле, он был красив утонченной японской красотой. Эта уникальная красота нашла отклик в моей душе, не потерявшей чувство прекрасного, несмотря на усталость.