Я пошла на кухню и на автомате пересыпала весь удон в пластиковый контейнер для еды и убрала его в холодильник. Так же на автомате я помыла сковородку и лопатку. На все том же автопилоте умылась в ванной и через некоторое время уже лежала в кровати. Выжатая, без эмоций, но, слава богу, без пустоты внутри. Пустоту я просто не перенесла бы…

Выключив свет на прикроватном торшере, я повернулась на правый бок, поджала колени под себя, и из моих глаз вновь хлынули слезы. Я дура. Конченая дура. Я меньше всего на свете хотела быть такой: потерять все в своей жизни только потому, что инфантильная идиотка. Нет, я этого никогда не допущу.

Слушая гул от периодически пролетающих под окнами на бешеной скорости машин, я решила, что сделала все правильно. В глубине души знала, что Денис меня простит, но прощу ли я себя? Надеюсь, когда-нибудь прощу, и дело останется за малым – не повторять старых ошибок.

– Жень, фотки просто супер, только мне кажется, что эти туфли лучше на зеленом кресле снять, а не на бежевом, – сказала мне Ира, просматривая фотографии, которые я только что скинула с фотоаппарата ей на ноутбук.

– Ага, я тоже так думаю. Они сами кремовые, а то кресло всего на несколько тонов темнее, на зеленом будет лучше. Я тогда прямо сейчас и пересниму.

– Да, давай, – ответила Ира, не отрываясь от ноута.

Из груды туфель, лежавших у окна, я достала пару от «Версаче» и аккуратно поставила их на зеленое кресло в углу. Через несколько минут, после закрепления фотоаппарата на штативе, регулирования света и нескольких неудачных кадров, я наконец скинула Ире снимок, который ей понравился.

– Жень, теперь у нас все отснято как надо.

– Ура! – Я была готова подпрыгнуть до потолка, потому что восемь часов провела за съемкой всех этих вещей, с которыми еще надо быть очень аккуратной, а то, не дай бог, что-нибудь оторвется, запачкается или растянется.

– Тогда смотри, сегодня все заливай на сайт, Аня и Маша добавят подписи и аннотации к товару, и вроде бы все, запускаемся.

– А Андрею не надо никаких указаний передать?

– Ой, Андрюша вообще умница. За какие-то три недели сделал такой потрясающий сайт из того, что было у вас раньше. Он золотце! Гонорар ему, кстати, пришел?

– Да, пришел. И даже без комиссии.

– Ну и славненько! Ваши с девчонками зарплаты получите, как запустим сайт, а потом уже только с продаж.

– Окей.

– Ой, ладненько, лапусик, дай я тебя чмокну. – Ира поцеловала меня в щеку, овеяв ароматом своих сладких духов. – Я побежала по делам, тогда до связи, ты тут пока собирайся, а мне уже пора.

Ира оставила меня одну в комнате, а сама ушла в другую взять сумку и надеть пальто.

– Чмоки, я убежала! – услышала я Ирин голос из соседней комнаты одновременно со стуком каблуков и затем – захлопывающейся двери.

– Пока-пока! – прокричала я, складывая штатив.

Ира была сверхэнергичная, сверхпозитивная и сверхболтливая. В принципе, я любила таких людей, с ними всегда было просто: не надо переживать о том, что сказать и как это воспримут. Все скажут за тебя, и ты при этом всегда лапусик – меня это более чем устраивало. Я собрала всю аппаратуру и сложила ее в левом углу около окна, затем разложила туфли по коробкам и аккуратно поставила их друг на друга, парочку платьев убрала в чехол и повесила на вешалки. Осмотрелась: все убрано – супер.

Я сложила в рюкзак ноутбук и фотоаппарат, предварительно засунув его в свою старую фиолетовую шапку, и направилась в другую комнату. Полностью белая и почти пустая: в нее со дня на день должны были привезти всю необходимую мебель, которую Ира заказала в какой-то итальянской студии интерьеров, название которой я никак не могла запомнить. Я повесила сумку на плечо и направилась к выходу. У зеркала собрала волосы в хвост, намотала черный шарф на шею, поставила офис на сигнализацию, вышла, закрыла дверь ключом и направилась вниз по лестнице.