Всю дорогу до Серахса Медведь ворчал и жаловался, что ему не дали проявить свои навыки стрелка. Затем немного успокоился, когда я объяснял ему и заинтересованным парням как надо мариновать мясо для шашлыка. Шампуры были изготовлены давно, но всё не было времени приготовить исконно русское блюдо. Ха-ха!

Затем вернулся второй отряд, и Карча кинулся расспрашивать парней об успехах, немного успокоившись. И вот когда мы принялись за вторую порцию мяса, быстро уничтожив первую, брат опять затянул свою песню. А шашлык удался! Или я соскучился по свинине? Не знаю, но чую, что ещё пара кусков – и лопну. Смотрю на дёргающегося Дундука, чьё измазанное жиром лицо блестит в бликах костра, и решаю, что надо уважить клерикала.

– Эй, Буга, – говорю нашему силачу, – тащи один кувшин из той самой арбы, вокруг которой обычно кругами ходит шаман.

При упоминании заветного кувшина Дундук сразу встрепенулся, а его глаза аж засветились от предвкушения. У нас в походе сухой закон. Но тут случилась оказия, и мы захватили у «хашарников» подозрительную добычу. Сначала я подумал, что в запечатанных кувшинах масло. Но судя по возбуждению шамана, в глиняных сосудах хранился совершенно иной продукт. Мы прямо на месте вскрыли самый маленький кувшин, и часть парней во главе с Дундуком продегустировала напиток. Вроде никто не помер, поэтому я разрешил парням разлить остатки по бурдюкам, но держать меру. И вот по истечении трёх недель решаю дать людям небольшое послабление.

– Ух хорошо! – выдохнул шаман, опрокинув в себя пиалу с вином, и сразу посмотрел в мою сторону.

Я же делаю вид, что не замечаю намёков и делаю небольшой глоток. Ну, слабенько. Я ожидал лучшего. Кислятиной не назовёшь, но точно не амброзия. Скажем так, похоже на бюджетное крымское или таманское. Остальной народ кряхтел от удовольствия или морщился, не понимая смысла данного напитка. Даю команду Бузлару, ставшему на розлив, и он наполняет пиалы всех желающих.

– Не пойму я тебя, Алтан, – нарушил молчание успокоившийся и довольный Карча. – Зачем тебе этот Гуссейн Гуслия? Можно понять, ради чего парни рисковали и вытаскивали лекаря, забившегося в нору, как суслик. Но тащить с собой и ещё кормить бесполезного человека?

Судя по одобрительным возгласам от двух соседних костров, где расположился актив нашего отряда, часть людей поддерживала подобное мнение. Я уже хотел ответить, как мне на помощь пришёл шаман:

– Скажи, Медведь, а много ли в Шарукани хороших кузнецов? Тех, кто может сковать настоящий меч, а не какую-нибудь мелочь.

– Э-э-э-э… На такое способны только мастера, которых в наших краях нет. В Киеве и Булгаре такие люди есть, но мало. Ещё хорошее оружие куют в Дамаске и Бухаре. Вернее, от последнего города почти ничего не осталось, как и тамошних мастеров, – недоумённо ответил Карча.

– А ведь Шарукань – один из самых больших куманских городов.

– Знаешь, после того, как мы побывали в разных краях, сложно называть наш стан городом. Раньше я думал, что Олешье, где правит князь из берладников[9], платящий дань лукоморцам, большой город. Но здесь есть небольшие городки, как их называют местные, в десять раз больше, чем Шарукань. Что уж говорить про Самарканд или Балх, которые вместят под сотню куманских станов? – резонно ответил поднабравшийся знаний Медведь.

– Так вот, наш кошевой хочет, чтобы у куманов был город, где живут разные мастера. Пока мы отдыхали и бегали за кабанами, бесполезный Гуссейн, как ты его назвал, починил все арбы. Думаю, мало кто из нас способен на это. – Дружный гул уже слегка пьяноватых воинов подтвердил правоту шамана. – А ещё новому городу нужны плавильщики металла, бондари, шорники и другие мастера. Нам нужно войско, которое можно снаряжать собственными силами. Иначе куманы и далее будут способны только ходить в набег, но не смогут противостоять сильному врагу. И именно мастера помогут сделать конницу сари-куманов сильнейшей в степи.