И он тут же все вспомнил!

Валя и Серега Суворов были причиной его радужного утра. Точно, точно!

Кто такая Валя? Так это та самая женщина, с которой он вчера в обед столкнулся на собственной кухне. Та самая, которую маман оставила ему в подарок, уезжая к сестре навсегда. И угодила, между прочим! Еще как угодила!

– Здрасте, – здоровался вчера он, вваливаясь в кухню, где к обеду был накрыт стол, а на плите стояло сразу четыре кастрюли.

– Ой, здравствуйте! – обрадованно воскликнула женщина, вздрогнув, повернулась к нему от раковины, где что-то мыла и чистила. – Олег Иванович? Я Валя.

Она обтерла ладошку о передник и протянула ее Воскобойникову. Он осторожно пожал ее прохладные влажные пальцы.

– Сейчас будем обедать, – известила она его, говоря почему-то во множественном числе, хотя стол был накрыт на одну персону. – Вы руки мойте.

Он послушался, вымыл руки с мылом, все время рассматривая себя в зеркале, висевшем над раковиной.

Может он ей понравиться или нет? Станет она с ним вязать отношения при такой его невзрачной внешности, брюзгливом характере и невероятной занятости на работе?

И тут же сам себе ответил, что ему бы очень хотелось, чтобы отношения те завязались. Поскольку Валентина понравилась ему с первого взгляда.

Не красавица, это уж точно. Обычная женщина лет тридцати. Круглая мордашка. Светло-голубые глаза, обычный рот, средних размеров нос, жидковатые волосики, завитые не очень искусно и растрепавшиеся уже за время приготовления обеда. Но высокая, да. Не толстая и не худая. Грудастая очень. Размер пятый или даже шестой, определил навскидку Воскобойников, и это ему очень понравилось. Он любил грудастых баб, хоть их и было у него не так чтобы много.

И самое главное, что ему понравилось чрезвычайно, она почему-то смотрела на него с обожанием. Видела впервые, а смотрела как на божество. На него так никто, кроме матери, не смотрел.

Он вернулся в кухню. Обнаружил полную тарелку супа с фрикадельками, его любимого, между прочим. Тарелку картофельного пюре, рядом тарелку с горой котлет, салат из свежих помидоров и огурцов.

– Аппетитно выглядит, Валентина. Как вас по отчеству? – Он потер рука об руку и сел за стол. – А что же вы? Я один стану есть?

– Ой, да что вы! – смутилась она и даже попятилась от стола. – Не пристало прислуге за столом с хозяином есть.

– Оп-па! – Он даже рассмеялся, тут же властно указал ей на стул напротив и, когда она уселась, произнес, подмигнув: – Все зависит только от вас, Валентина.

– Что?

Она смотрела на него с испугом, не моргая, чем тоже приводила в восторг.

– В какой роли вы тут станете со мной обедать. В роли кухарки или… – Он старательно поиграл бровями, хотя не был уверен, что у него получится многозначительно. – Все зависит от вас.

– Что? – Ее круглое лицо без единой морщинки покрыл нежный румянец. – Что от меня зависит?

– Расскажу вечером. Вы ведь никуда не торопитесь?

– В смысле?

– На ужин могу рассчитывать?

– Конечно, Олег Иванович, конечно. – Она всплеснула руками, но вдруг задержала их у груди, смущенно улыбнулась. – Я хотела внести некоторую ясность, Олег Иванович.

– И? – Он насторожился, рука с вилкой, с нанизанной на нее третьей котлетой, остановилась.

– Вам мама не сказала, что я у вас как бы угол снимаю. Точнее, ее комнату. Так вышло, что мне негде жить. Квартира мужа после его смерти перешла к его детям от первого брака, и меня попросили. То есть я осталась на улице.

Валентина говорила быстро, на губах – нервная улыбка. И это ему тоже понравилось. А уж то, что эта женщина никуда не станет уходить вечерами и всегда будет под рукой…