У соседней обыскивающей девушки громко матерился кумир Ольгиной юности высокий, худой бард Андрей Николаев. Его когда-то огромные глаза, небесно голубевшие с советских афиш, краснели и блестели из-под набрякших век, а прямые седые волосы падали на плечи. К восторгу фанатов, Андрей Николаев с каждым годом становился все более похожим на постаревшего Джона Леннона без очков.

Культовый бард начал квасить с мужем Лизы Золотовой заранее и планировал подробно продолжить в самолете, но таможенница вытащила из его сумки ровно три бутылки водки с названием «Андрейниколаевка» и физиономией владельца на этикетке.

– Я понимаю, что вы Андрей Николаев, но и вы поймите меня! – терпеливо выговаривала девушка. – Законы для всех одинаковы! К провозу ручной кладью разрешены только напитки, купленные в дьюти фри. В специальной упаковке. Вы не можете пройти с этой жидкостью на борт самолета.

– Детка, ну ты что, не видишь, что на них моя облезлая харя? Да ты открой, попробуй! Это водка! Водка, понимаешь? Чистый продукт! – возмущался бард. – Еще никому в мире не удалось взорвать самолет водкой!

– Господин Николаев, я очень уважаю ваше творчество, но вы все равно не можете пройти с бутылками! – упорствовала девушка.

– Детка, да ты мне весь кайф обломала! Хотел культурно угостить друзей в самолете! Ты думаешь, я после этого отдам тебе водку имени меня? Никогда! Лучше ее всю прямо тут выпью! Выпью и умру от интоксикации! Поняла? Но перед этим напишу записку: «Прошу винить в моей смерти…» – как тебя там по фамилии? И еще дам пресс-конференцию! Слава богу, тут с нами стадо журналистов! А ты будешь моим Дантесом! – угрожал Андрей Николаев.

– Распитие спиртных напитков здесь запрещено. Отойдите в бар и пейте… – уже чуть не плакала девушка, а публика с наслаждением созерцала шоу и тянула к лицу Николаева посадочные талоны для автографа.

– И выпью! Вот те крест, выпью! Ты еще не знаешь Андрея Николаева! – поклялся бард и ушел раздаривать бутылки людям, еще не сдавшим багаж, не дав ни одного автографа.

Ольга зашла в дьюти фри за новым дезодорантом. Попутно выбрала духи с интересным запахом. В ее астрологической карте всем командовала «стихия воды». Ольга всю жизнь занималась водой «в ушате, в корыте, в лохани, в реке, в ручейке, в океане» и всецело доверяла ей.

А вот воздуху не доверяла. И каждый раз, думая о ненадежности воздушного транспорта, покупала в дьюти фри самые дорогие духи. Типа «свалится самолет, и я попаду на небо, надушенная хорошими духами»! Словно кокетничала с господом богом.

– Что купила? – зависла над ней Лиза Золотова. – Хороший запах! Но я люблю послаще… Оль, ты не поверишь! Звонит мне сейчас жена критика Сулейманова, мол, присмотрите, девки, за моим старичком. На жару не выпускайте, в море купаться не разрешайте, а то он в прошлый раз в воде зубы потерял, спасатели еле со дна достали… Я говорю, присмотрим, еще как присмотрим… Обученного человека приставим! Я ж не могу сказать, что с ним и так молодая сиделка едет. Не, не сиделка, лежалка…

– Да ладно тебе, – миролюбиво ответила Ольга. – Лишь бы жил. Очень сдал с прошлого года…

Фестивальная очередь рассыпалась по бутикам, залам и барам зоны отлета, как бусы с лопнувшей нитки. Периодически бусинки встречались в толпе и перемигивались, сигналя друг другу своей фестивальной энергией. Потому что только они знали, в какое море наслаждения свалятся всем коллективом сразу после приземления самолета в Неаполе. И какой щедрой итальянской самобранкой распахнется перед ними нынешнее «кино, вино и домино».