- Твоя мать меня убьет.- вздохнул я обреченно.

- Она хорошая. Самая лучшая и очень добрая,- прошептала девчонка, сунув мне в руки огромную тряпку.- Мама вернется к вечеру. Успеем немного тут убрать. А торт я сама намажу. Я умею. Мама мне всегда разрешает с ней готовить. А тебе мультики включу. Ты любишь мультики? У меня на флешке их много. А потом я сделаю нам чай и бутерброды. Только не уходи.

И я не смог уйти, черт знает почему. Что – то, словно лопнуло внутри. Короче, я остался.

Мультики я смотрел, но не видел и не слышал. После того, как мы привели в более-менее божеский вид, квартиру, мне казалось, что меня переехал БЕЛАЗ. И я бы наверное даже согласился, чтобы это было действительно так, чем вот это вот все. Малышка заснула, свернувшись на диване калачиком. А я сидел, тупо пялился на сменяющиеся на экране картинки, и думал, что у меня точно разовьется эпилепсия, как предсказала моя сестрица, и я сдохну под мостом. Потому что толстуха теперь точно выкинет меня из дома. А еще я вдруг осознал, что я ничего из себя не представляю: криворукий ублюдок, которому нельзя поручить даже элементарные вещи. Который бросил свою семью, и похоже, что даже на севере я не особо отличился. Лютая ярость заполнила мозг пеленой. Только вот на кого я сейчас злился, объяснить не мог. А еще у меня не было сил сейчас на эту идиотскую жалость к себе и злость на весь мир. И это мелкое существо, тихо сопящее рядом со мной, совершенно мне не нужное, абсолютное в своей беспомощности и невинности. Ее слова о том, что я им нужен, странным образом въелись в душу. Жутко захотелось набраться до бровей. Чтобы выжечь из памяти дурацкие детские признания. Мне не нужны они, я не умею любить, не хочу и совсем не жажду семейной жизни. А я не нужен им. Я встал и пошатываясь пошел в плохо – отмытую кухню. Заглянул во все шкафчики, холодильник. Но нашел только бутылку молока и коробочку детского сока. Налил себе белой жижи, вернулся на диван, сжал в руке стакан и прикрыл глаза, всего на минуту. Ну, мне так показалось.

- Мамочка.- сквозь сон услышал я детский голосок, подскочил на месте, как ужаленный. – Мы с папой очень хорошо провели время. Он самый лучший.

- Сейчас будем ужинать,- вздохнула толстуха, прижав к себе свое сокровище.

А она не такая уж и отвратительная. И в ее глазах столько нежности. Мне вдруг захотелось, чтобы она вот так же погладила меня по голове. Без каких либо продолжений. Просто почувствовать прикосновение мягкой руки.

- Идите, руки мойте. Праздновать будем.

Люсьен

Я хотела красиво войти в его грешную жизнь, а вошла цыганочкой с выходом из клозэта.

Да ничего я не хотела. Мне срочно нужно было домой. Прямо вот сейчас. Но я стояла с кастрюлей в руке, покраснев от натуги и смотрела на полицейских. А они, как мне показалось, смотрели на меня с подозрением.

- А что у вас в кастрюле, дамы? – спросил Майор Свердлов, принюхиваясь. Словно овчарка.

- Ыыыы,- промычала я, только слюни не пустив. Но лицо, как потом мне сказала Гланя, у меня было, как у великовозрастной имбецилки.

- Миллиардер расчлененный,- гаркнула чертова идиотка, я чуть кастрюлю из рук не выронила, и очень захотела просочиться между плиточных швов.- Мы похищаем глупых богатеев и скармливаем их бедным.

- Смешно,- хмыкнул майор, даже не улыбнувшись.- А если серьезно? Куда вы потащили чан?

- А чего не смеетесь тогда? – ощерилась Глафира.- Ходют тут всякие, работать мешают. Между прочим, у нас процент от продаж идет. И чаевые тоже, знаете ли не дадут, если мы шевелиться не будем. Люськ, а Люськ, скажи им. Не падают нам с неба вкусные конфетки.