– Вы меня не бросайте. А то стыдно так возвращаться: трезвый и с велосипедом.

– Ладно, провожу.

– А может, взять всё-таки пол-литру, а то первая получка – и не обмытая…

– Я тебе возьму!.. Вон цветы продают – купи жене букетик.

– А цветы-то ей зачем?

– Купи, купи!

Подводит его к продавщице цветов. Указывает на букет. Тот покупает.

У дома их поджидают жена и сын. Увидев велосипед, потрясённый сын спрашивает:

– Папа, это мне?

– Тебе, тебе.

Сын бросается к велосипеду. Молодой подходит к жене, протягивает букет.

– А это тебе.

Растроганная жена плачет. Испуганный муж оправдывается:

– Я же не нарочно. Я не хотел…

Жена поворачивается к пожилому.

– Спасибо вам, Тимофеевич!.. Мы вам так благодарны!.. – Вспомнив о чём-то, поднимается. – Я сейчас.

Уходит в дом. К молодому присаживается Тимофеевич.

– Видишь, и без обмывания получки можно обойтись. И семья рада, и тебе приятно… А сын-то, смотри, в восторге прямо.

– С первого класса канючит.

Тимофеевич удовлетворённо:

– Крепкая машина.

– Крепкая, – соглашается молодой и повторяет: – С первого класса канючит.

Не выпуская букета из рук, появляется жена. Добавляет:

– И скорость хорошая. Быстро вернётся.

– А куда это он поехал? – спрашивает муж.

Жена отвечает:

– Я его в магазин послала, за пол-литрой: надо же обмыть покупку.

На продуктовую базу номер четырнадцать явился ревизор.

– Внезапная ревизия! Всем оставаться на местах!

Взял ключи, документы и исчез в подсобных помещениях, а в кабинете у заведующего собрались все работники базы номер четырнадцать.

– Товарищи! – обратился завбазой Нечипорук к своим сотрудникам. – К результатам ревизии мы должны подготовиться заранее. Кто у нас в этом году будет сидеть?

Все молча повернулись и посмотрели на экспедитора Перлового. Тот заёрзал на стуле.

– Почему это я?.. Всегда я!.. Если человек тянет, так на него наваливают… Я в прошлой пятилетке сидел, в позапрошлой.

Заместитель заведующего Ханыгин, неразговорчивый алкоголик, ткнул пальцем в висящую на стене миллиметровку, разбитую на квадраты, и буркнул:

– Всё по графику.

Перловый сник, но по инерции ещё продолжал сопротивляться.

– Так… сразу… неожиданно.

– Почему неожиданно? – возразил грузчик Тимур. – Мы ведь тебе ко дню рождения пижаму полосатую подарили, чтобы привыкал. Решётки на окна поставили.

– Я в институт геронтологии ложусь, – продолжал канючить Перловый. – Мне уже палату приготовили, двухместную.

– Мы тебе лучшие условия создадим: будешь в одиночке сидеть!

Видя, что Перловый уже окончательно покорился, завбазой заговорил по-деловому:

– Значит так, зарплата тебе будет по-прежнему начисляться – мы тебя объявим почётным членом нашей бригады. Часть денег – семье, часть – на книжку, как в заграничной командировке. Плюс двадцать процентов северных.

– А за выслугу лет?

– Это будет зависеть от срока.

– Сын у меня весной на юридический поступать собирается.

– О семье не беспокойся, ею займутся Тимур и его команда. Сына – в институт, жене – путёвку в Цхалтубо, дочку в «Артек», маме – персональную пенсию. Но ты тоже время не теряй. Пересчитай все свои сберкнижки и сдай их на хранение в нашу общую библиотеку. Шубы – в ломбард, хрусталь по родичам развези.

– Я его ещё с прошлого раза не забрал.

– Вот и ладушки. И ни о чем не тужи. Это раньше было страшно сидеть, а теперь… Спутники запускаем, реки перекрыли, БАМ построили. В какое время сидеть будешь, а?

Завбазой открыл сейф и стал перекладывать его содержимое в подставленный Ханыгиным рюкзак.

– Вот твоя амуниция: тёплое финское бельё, две пары, для тюрьмы. Канадская дублёнка – для Севера. Меховые унты. А это. – Он раскрыл холодильник и вытащил оттуда кошёлку, набитую снедью. – Это тоже для тюрьмы: тюрпаёк. Здесь кетовая икра, астраханский балычок, испанские маслинки. Споём на посошок.