(О, да у него стоит! А какая у него попка!) Жаль, что мне уже пора. (Черт, и правда, надо идти.)Возьми мою визитку. Позвонишь на этой неделе?

– Конечно, завтра же позвоню тебе. Я был счастлив тебя повидать!

– Я тоже была счастлива! Чао! (Ух, не обнимай меня так, а то я уже совсем мокрая. Давай же, не расслабляйся: быстро повернулась и пошла не оглядываясь. Он будет смотреть на мою задницу. Буду вилять бедрами.)

Он позвонил меньше, чем через сутки.

– Клаудиа?

– Кто это? (Логично. Должна же я играть натурально.)

– Ромуалдо. У тебя все в порядке?

– Привет. Да. (Так уже куда лучше.)

Итак, киношка, пивко, перекус в кафешке, музычка. Все как надо. И напряжение все растет.

Нельзя сказать, что он был совершенно интеллектуально обделен. Он говорил, что никогда не может выбрать, что купить, когда заходит в книжный магазин (предполагаю, что решением трудной задачи являлось не купить ничего). Не был он и тонким психологом. Но в нем было какое-то непередаваемое очарование (помимо светящихся глаз, широкой улыбки, огромных рук, подтянутого живота и упругой аппетитной попки): никто бы не усомнился, что секс – его призвание. Бескомпромиссная мужественность. Одно то, как он невзначай касался моего колена, пока перечислял правила игры в волейбол, было настолько непристойно и сладострастно (легко, нежно и медленно), что я даже вынуждена была его остановить. Долгий глоток пива. Неистовый. Один пристальный взгляд, и я почти растаяла. И поцелуй. И я сдалась.

Я потеряла способность мыслить. Меня охватило желание раздеть его. Сделать все… Я мечтала скорее оказаться дома.

Я не стала ходить вокруг да около, не стала создавать никакой романтичной обстановки. Наверное, потому что я не могла себе представить мужчину такого типа на своих простынях. В первую очередь, из-за распятия на груди. И из-за ужасного вкуса к ужасной музыке. Я сказала: «Давай приляжем». И легла.

Он снял одежду без всяких церемоний. И… господи боже! Черт подери, что же это такое? Он был еще в сотню раз привлекательнее, чем можно было себе вообразить. Настолько привлекательнее, что дальнейшее уже не надо было предсказывать. Самоконтроль отключился полностью – ведь бояться нечего, когда завтра не существует.

Конец ознакомительного фрагмента.