Ладно трава: еще никто не умирал от передоза марихуаной. Или грибы: они растут в лесу и просто-напросто делают людей счастливыми. Но в последние месяцы на сайте появились и другие товары. Крэк, кокаин, героин и еще какие-то другие тяжелые наркотики, о которых Джулия знала лишь то, что их изготовляют в подпольных азиатских лабораториях. Такой поворот событий ей совсем не нравился.

– А что, если у кого-то случится передоз? – спросила она Росса, когда новые вещества появились на Шелковом пути.

– У нас есть рейтинговая система, – решительно ответил парень. – Если кто-то станет продавать «паленые» наркотики, с ним просто не будут иметь дело.

– Да как о «паленых» наркотиках вообще узнают? Мертвые покупатели не оставляют отзывы!

Споры продолжались часами и могли бы длиться до бесконечности. Какой бы аргумент ни выдвигала Джулия, у Росса всегда находился ответ, подсказанный либо его выдающимся умом, либо либертарианской философией. Когда же обсуждение заходило в тупик, возвращаясь к одним и тем же вопросам по десятому кругу, Росс просто обрывал разговор фразой: «Все, мы просто не понимаем друг друга».

Ссоры из-за сайта, приправленные пристальным вниманием со стороны СМИ и правительства, превращали воркующих голубков в бойцовых петухов. «Бросай свою затею! – кричала девушка на Росса. – Тебя ведь посадят на всю жизнь. Как мы тогда поженимся? Что за семья у нас будет, если ты окажешься за решеткой?» А Росс ей спокойно отвечал: «Тор и Биткоин надежны. Меня не поймают». Затем он начинал расписывать, какой значимый след в истории собирается оставить. Шелковый путь, по его словам, являлся величайшим даром обществу. С его помощью Росс мог уберечь людей от уличной торговли, за которую сажали в тюрьму или, хуже того, калечили или убивали. Разве Джулия не понимала всего этого? Разве не хотела помочь благому делу?

Каждый стоял на своем и говорил все громче и громче, пока ссора не переходила в скандал и кто-то из двоих не хлопал дверью, уходя в другую комнату или на улицу. Через пару часов накал спадал, и любовь притягивала успокоившихся голубков друг к другу. Они мирились и засыпали в обнимку. Джулия – с мечтами о крепкой семье, уютном домике и хохочущих детишках, бегающих по двору; а Росс – с мечтами об успехе Шелкового пути, который однажды разрастется так, что сможет перевернуть все законы о наркотиках, и люди будут восхвалять его создателя и благодарить за большую услугу, оказанную обществу.

А утром все начиналось сначала.

Занятость сайтом давала о себе знать и в иных сферах их отношений. Джулии хотелось отправиться куда-нибудь потанцевать или съездить в хороший ресторан, чтобы развлечься и как-то пустить в ход получаемую прибыль. Но Россу для счастья вполне хватало поедания сэндвичей с арахисовым маслом и джемом во время ковыряния в коде на ноутбуке. Парень порой днями просиживал в спальне (даже не одеваясь) за компьютером, почти не разговаривая со своей девушкой и не заходя в душ.

Джулия всерьез начала беспокоиться за их отношения и за Росса в частности, что вылилось в периодические приступы паники на пустом месте. Она заходила в продуктовый магазин и, окидывая взглядом посетителей, пыталась вычислить, кто из них мог бы оказаться полицейским под прикрытием, следившим за девушкой человека, основавшего Шелковый путь. Она не раз плакала в душе. Она любила Росса всей душой, но он, очевидно, любил свой сайт куда больше.

Все так и продолжалось, неделя за неделей. Пока однажды вечером Росс не вернулся домой взбудораженный. Он хотел что-то ей показать. После нескольких секунд копания в ноутбуке он повернул экран к Джулии. Каждый раз, пытаясь убедить девушку, что тяжелым наркотикам тоже есть место на Шелковом пути, Росс использовал веский аргумент, что власти не имеют права решать за человека, как ему поступать с собственным телом, и что уровень преступности и насилия значительно снизится, если прекратятся нарковойны: если наркотики станут продавать наравне с алкоголем или вредной пищей. Девушка хоть и не соглашалась с его точкой зрения, однако же могла ее понять, да и в теории все звучало не так уж и плохо. Но с тем, что приготовил ей Росс сейчас, она не могла смириться.