– Не беспокойся, проверю.

Оба утилизатора ненадолго замолчали. Но Сторгс не выдержал и вновь взялся за старое:

– Слушай, неужели она не была признательна за спасение? Я-то думал, у тебя всё на мази. Или что там у вас? Истерила?

– Прекрати.

Схватив коллегу за серую робу, Бойд рывком поднял его на ноги и указал на дверь:

– Идём работать.

Но уже перед выходом остановился и тихонько пригрозил:

– Если продолжишь вмешиваться, то я припомню адресок твоей бывшей жены и расскажу ей о реальном состоянии твоих счетов, чтобы она отхватила кусок пожирнее.

Усмехнувшись, Грибер белозубо улыбнулся:

– Люблю, когда ты злишься. Сразу столько узнаю о себе нового.

– Ага, оборжёшься.

Не сказав больше ни слова, Бойд открыл дверь пожарной лестницы и отправился на задание, отмеченное в его рабочем графике.

Мне снились тёплые объятия, такие, из-за которых совсем не хотелось просыпаться. А нужно было. Наверное, поэтому приятное сновидение изменилось на промозглый холод и опустошение, неясные силуэты, боль и горечь.

Открыла глаза – в горле стоял крик ужаса. Мне снова и снова снился тот вечер, когда меня опоили. А уже на следующий день я попала в игнор-лист.

Вздрогнула, лёжа под одеялом. Позыв внизу живота подсказывал: лёгкое возбуждение имело место быть. Но кто или что послужило тому причиной?

Посмотрела на подушку, зажатую коленями. Зачем я так сделала и откуда она взялась?

Я сейчас лежала на диване, укрытая одеялом, под которым ещё недавно спал Бойд. И вообще, где он сам?

– Джим?

Тишина в ответ подсказала, что я осталась одна в его квартире. Первоначальное облегчение быстро сменилось замешательством. Что мне делать здесь одной? И куда он делся? Опять уехал? На работу? Или снова в мой клуб?

Неясно.

Потянулась и стыдливо убрала подушку. В любом случае в таком положении коленям было приятно и я почти не чувствовала боли. Жирные пятна на ткани подсказали: кремом испачкала, уж наверняка. Поэтому стянула наволочку, желая постирать.

– Скукота.

Система «Умный дом», запрограммированная на голос хозяина, как ни странно, откликнулась и на меня.

– Включаю Анинет. Что предпочтёте?

– Новости киберпоп-индустрии, – на автомате ответила я.

Частенько вводила подобный запрос в поисковике, желая понять, плавает ли на поверхности прежняя повестка об ЭмДжи? Или обо мне наконец забыли?

Тотчас ЗD-проектор отобразил перед диваном объёмную картинку – студию звукозаписи и интервью со знаменитым режиссёром, конкурентом компании «МаЁс». Я много могла рассказать о них из того, что неизвестно прессе и Анинету, но вряд ли кто-то меня послушает, тем более что и пользы никакой, только вред. Причём мне одной. Поэтому молчала в тряпочку и смотрела на них со стороны. Это уже стало своеобразной зависимостью. Я ощущала себя частью этого общества, хотя оно меня пережевало и выплюнуло. Но я всё равно из раза в раз слушала информацию об этой компании, будто что-то искала, не отдавая себе отчёта, зачем и почему. Просто привычка, просто желание чувствовать себя частью чего-то грандиозного.

Жажда славы и одобрения двигала мною, когда я принимала решение калечить свои ноги. А всему виной рост ЭмДжи, она была ниже меня на семь миллиметров.

Нецензурных слов не хватит, чтобы выразить моё мнение о тех людях, которые вынудили сделать это. Я до последнего сомневалась. Но…

Вздохнула.

Не буду перекладывать ответственность, я тоже виновата. Не остановилась вовремя, не проверила послужной список врачебного центра. Риск был высок, и никто из нормальных лицензионных центров не взялся сделать настолько абсурдную операцию, необходимую, чтобы успокоить страхи продюсера. Боялся он, что обман раскроется из-за моего роста.