Зира расплакалась, и мне сделалось стыдно.

– Прости, милая, – я обняла ее. – Сама не знаю, что говорю. И никто из нас не знает, как повернет дело. Может, родителей и всех остальных привезут за нами следом. Мэр с семьей тоже остался. А он не простая фигура, которую можно просто так бросить. Он глава целого Северного предела.

– Да, – сказала Зира и улыбнулась мне через слезы.

Когда нас построили перед дверями зала для распределения, я думала, что увижу нечто необычное и удивляющее, вроде рекламы на дороге. В моем представлении зал – это те же зрительные ряды и сцена, как у нас бункере. Там жители Северного предела устраивали спектакли и конкурсы, смотрели старое кино. Войдя, я поняла, как же убого мы жили.

Вроде те же традиционные ряды и сцена, правда, если сюда же прибавить многоярусные ложи и балконы, но море красного бархата, золота и ярких хрустальных светильников буквально ошеломили меня. Вроде все традиционно, нет никаких новомодных иллюзий, но все настолько богато, благородно и выдержано в едином стиле, словно я находилась в музее.