Мы молча прошли по гофрированному рукаву в челнок. Сейчас он выглядел полупустым. Я переглянулась с подругами и села на то место, на которое указал Терминатор. Или кто–то очень похожий на него, так как с лампочками у этого робота все было в порядке. Кроме него, никто последнюю группу не сопровождал.

Я оказалась далеко от нашей двадцатки – в одиночестве и в самом последнем ряду, и это беспокоило меня. Почему меня отсадили? А главное, куда делись остальные люди, вывезенные с Земли? Тех, кого забрали до нас и после нас? Где Трофим, ведь его челнок должен был покинуть Землю на следующий день? Я видела приготовленные для новой группы камеры анабиоза. И видела уже заполненные предыдущими. Или я зря волнуюсь – все уже внизу, и мы сейчас присоединимся к ним?

Я сильно надеялась, что так оно и есть.

– Кхм, – услышала я дребезжащий звук, изданный Терминатором.

Я подняла на него глаза. И едва не вскрикнула. В его руках была моя алая ленточка. Ее все–таки обнаружили!

– Простите, я больше так не буду, – тихо сказала я, стараясь не привлекать чужого внимания.

Вот причина, почему меня отсадили. Я уже приготовилась к тому, что сейчас последует наказание.

– Трофим передал, что вы можете положиться на меня.

Робот протянул ленточку, и я воровато сунула ее под майку. Никакой другой одежды нам так и не выдали.

– Трофим?! Где он?

– Тише, нас могут услышать, – Терминатор оглянулся, но в нашу сторону не смотрели. Ребята перешептывались между собой. – Трофим был высажен на другой планете. Но он просил сказать, что обязательно вас найдет.

– На какой планете? – пискнула я, понимая, почему на звездолете почти все камеры анабиоза оказались пусты.

Неужели, мы с Трофимом больше не будем жить на одной планете, как это было на Земле? Выходит, парень, которого так быстро успокоили, тоже больше не увидит сестру? Я перевела на него взгляд. Он до сих пор смотрел стеклянными глазами. Получается, нас всех раскидали по неизвестной планетарной системе? Хорошо еще, если эти планеты принадлежат единому Солнцу.

– Трофим на Верлаксе. А мы прибыли на Персерону. Большинство людей ссадили на Софре.

– Почему нас разделили? – я была в ужасе. Мне ничего не говорили названия планет.

– Разные цели использования людского ресурса.

– Какие еще цели?

– Работа или развлечение.

– А Трофим – он работа или развлечение?

– Его заказали, как часть семьи.

– А я не часть?

– Вы не имеете отношение к Лавровым.

– А моя семья? Ее тоже привезут на Персерону? Посмотрите ваши списки, там есть Гарины? Алексей и Галина, – я назвала имена отца и мачехи.

Робот ответил не сразу. Несовершенная конструкция долго сканировала файлы. И эти минуты показались мне вечностью.

– К сожалению, Гарина Алексея и Гариной Галины в моих списках для переселения нет, – в голосе Терминатора не было слышно ни капли сожаления.

Я вообще сомневалась, что машины способны сопереживать. В них заложили стандартные формулировки, и они ими пользовались, не испытывая чувств.

– Как нет?! Почему нет?

– Пожалуйста, тише, иначе меня дезактивируют.

– Их, что, оставили на Земле? – я перешла на шепот, хотя все во мне кричало.

– У меня может быть устаревшая информация, но сохранившаяся у меня инструкция отбора гласит: объекты старше двадцати пяти лет не предусмотрены для работы и развлечения. Слишком нерентабельно везти на дальние расстояния больных и старых.

– Но там же были дети! Те, кто младше четырнадцати!

– Нет навыков, нуждаются в старых родителях.

– Свыше двадцати пяти – это разве старые?

– Не я придумал.