Ведь резкое изменение общественно-политической ситуации в Советском Союзе после смерти И.В. Сталина не могло не сказаться и на морально-психологическом состоянии лиц, работавших за рубежом.

Да и утвержденный Сенатом 26 февраля 1953 г. директором ЦРУ Аллен Даллес ответил на сообщение о смерти председателя Совета министров СССР 13 марта представлением Совету по психологической стратегии[50] согласованного с Государственным департаментом и Министерством обороны «Плана психологической эксплуатации смерти Сталина»[51].

Так, в феврале 1954 г. в посольстве США в Вене попросил политического убежища сотрудник резидентруры МВД СССР П. Дерябин[52].

В апреле 1954 г. на Запад дезертировали Н.В. Хохлов[53] в Германии, супруги Петровы в Австралии. Эти побеги привели как к усложнению условий деятельности советских разведчиков за рубежом, так и к раскрытию ряда ценных советских источников информации в этих странах.

Некоторые перебежчики из СССР в последующие годы – А. Голицын, О. Гордиевский, В. Резун, О. Калугин – активно использовались спецсужбами зарубежных государств для попыток дискредитации органов госбезопасности СССР.

О них и им подобных Аллен Даллес писал: «Я не утверждаю, что все так называемые дезертиры (dezerters) бежали на Запад по идеологическим мотивам. Некоторые стали на этот путь потому, что их постигла неудача в работе, другие поступили так из опасения, что при очередной перетряске государственного аппарата они могут быть понижены или могут иметь еще худшие неприятности; были и такие, кого привлекли физические соблазны жизни на Западе – как моральные, так и материальные… Часть дезертиров со стороны коммунистов оказывается совсем не тем, за кого их можно принять.

Некоторые, например, в течение долгого времени работали за железным занавесом в качестве наших агентов «на месте» и перебежали на Запад лишь после того, как они (или мы) пришли к выводу, что дальше оставаться им в стране стало слишком опасно… США всегда будут приветствовать тех, кто не хочет больше работать на Кремль».

Поясним, что неудачи и провалы в деятельности разведки и контрразведки – это следствие того объективного обстоятельства, что они действуют в условиях непрерывного конфликтного противоборства с реальным противником, стремящимся как скрыть, замаскировать свои подлинные цели и намерения, так и проводящим специальные дезинформационные и отвлекающие кампании, активные мероприятия.

Сопутствуют этому и те субъективные обстоятельства, что в последние годы получили наименование «человеческого фактора». При этом речь идет как о неосознаваемых просчетах и ошибках, так и о целенаправленном предательстве.

О масштабах урона, наносимого предательством интересов безопасности государства, органов госбезопасности, свидетельствует тот лишь факт, что измена только одного В. Ветрова привела в 1981 г. к раскрытию имен около 70 информаторов в 15 странах и 450 действующих сотрудников советской разведки[54].

Предательство не может иметь никакого оправдания. И поэтому вполне уместно недоумение по поводу того факта, что некоторые отечественные СМИ пытаются «ваять благородные» образы дезертиров-перебежчиков типа В. Резуна, укрывшегося под псевдонимом «Виктор Суворов», и подобных ему других предателей из числа советских и российских граждан.

Но «подлинные мотивы предательства раскрываются постепенно. Их никогда нельзя услышать от самого изменника. Ведь даже самому подлому существу хочется выглядеть в чужих, да и в своих глазах благородным и страдающим человеком», – писал о них Л.В. Шебаршин