Удручённые судьбой бедолаги, но вместе с тем уверенные, что он находится в надёжных руках медиков экстра-класса, близкие кандидата в нелегалы с камнем на сердце покидали псевдоклинику… А впоследствии рассказывали своим друзьям и знакомым о постигшем их несчастье. То есть делали то, что должны были сделать по замыслу режиссёров-сценаристов из Комитета госбезопасности, – распространяли нужную легенду…
Вместо эпилога
Самой большой опасностью, подстерегавшей разведчика-нелегала по возвращении в родные пенаты из мира «истинных ценностей», было… разочарование!
Дома или на ведомственной даче, разбирая ворох пожелтевших газет и журналов, экс-разведчик проклинал руководство Страны Советов, которое не понимало западных политиков и их подходы к разрешению мировых проблем. Возмущался и громогласно выкрикивал одни и те же вопросы:
«Насколько эти генсеки и их помощники, министры иностранных дел и иже с ними отвечают требованиям безопасности Советского Союза?! Всё, что они делают, – это предательство интересов великой державы! Я хочу найти ответ, ради чего я подвергал себя смертельному риску, ради чего я на много лет отказался от нормальной жизни, потерял семью, угробил здоровье и время, которых не вернешь, чтобы столкнуться с осмысленным разрушением моей страны, великой державы?!»
И тогда понятно становится, почему разведчики-нелегалы погибают не от удара кинжалом и хоронят их не на орудийных лафетах, укутав в пресловутый плащ.
Как правило, ветераны нелегальной разведки (чаще это касается тех, кто потерпел провал и разоблачение, но затем волей судеб сумел вернуться в Союз) умирают, не дожив и до 60-ти, тихо и анонимно от инфаркта или кровоизлияния в мозг в районных больницах по месту жительства. Да и хоронят их зачастую под чужими именами…
К. Т. Молодый
В этой связи невозможно не привести слова, сказанные всё тем же Кононом Молодым по возвращении на Родину:
«Для нашего начальства самый лучший разведчик – это мёртвый разведчик. Меньше хлопот по его проверке, которая после возвращения из заграничной командировки будет продолжаться пока он не сыграет в ящик. Поэтому, чем быстрее это произойдёт, тем спокойнее себя чувствует его начальство…»
Глава третья. «Медовая ловушка»
Игры патриотов
Известно, что громкие скандалы о провале какой-либо разведки свидетельствуют прежде всего о глубине её проникновения в секреты противоборствующей державы. Как говаривал «Моцарт разведки» Аллен Даллес: «Об успешных операциях спецслужбы помалкивают, а их провалы говорят сами за себя».
Скандалы в Англии сначала вокруг имени Кима Филби, а затем и остальных членов «кембриджской пятёрки», или в ФРГ вокруг имени Гюнтера Гийома, советника канцлера Вилли Брандта, говорили о том, что советская разведка умела забраться в иноземный ларец за семью печатями.
Тот факт, что советская внешняя разведка не имела грандиозных скандальных провалов во Франции, вовсе не доказательство неуязвимости её секретов или отсутствия к ним интереса со стороны советских спецслужб. Франция никогда не была для КГБ и ГРУ объектом второстепенных разведывательных устремлений. Франция, пятая держава мира, и вдруг – на втором плане геополитических и разведывательных интересов СССР?! Такого быть не могло, потому что быть не могло никогда!
Никто иной, как советская контрразведка – именно контрразведка, а не разведка! – в конце 50-х годов прошлого века с успехом использовала стремление генерала де Голля во время его «второго пришествия во власть» к независимости от держав Западной Европы, прежде всего от Англии.