– Ну, привет, Серёнь, привет, – сказала Вика, заходя в коридор.

Сергей Петрович поздоровался, помог Викусе снять плащ и предложил пройти на кухню.

На кухне, когда Вика устроилась за столиком, Сергей Петрович снова с ужасом сообразил, что он вообще не подумал о том, чем будет угощать гостью. В полной растерянности он открыл дверцу холодильника и спросил:

– Викусь, чем тебя покормить?

– Серень, да ничего не надо, – сказала Вика, – я же только что со встречи из кафешки – там перекусила.

Сергей Петрович облегченно вздохнул и захлопнул дверь.

– Тогда, – сказал он, – может, коньячка по рюмочке? Лимон у меня есть.

– Коньячка – это я завсегда. Можно даже и по две рюмочки, чего там мелочиться-то? – ответила Викуся и засмеялась так, как умела смеяться только она: невероятно зажигательно и заразительно.

Сергей Петрович невольно засмеялся вместе с ней и пошел к шкафчику, в котором стоял коньяк.

Сам Сергей Петрович практически не пил: Софья Павловна алкоголь типа как резко не одобряла, хотя сама была не прочь на праздниках махнуть пару-тройку бокальчиков «Киндзмараули» или «Хванчкары». Сергей Петрович вино не любил совсем, предпочитал коньяк, поэтому на праздниках выпивал одну-две рюмки.

После смерти Софьи Павловны Сергей Петрович коньяк домой не покупал, но ему Людмилыч, когда заезжал проведать, раза три привозил бутылку какого-то хорошего коньяка: ему пациенты часто дарили алкоголь, а Людмилыч, кроме водки и пива, ничего не признавал вообще, так что коньяк постоянно раздаривал друзьям.

Сергей Петрович посмотрел внутрь шкафчика, из трех бутылок выбрал самую красивую с надписью «Hennessy X.O.», взял пару стопочек, поставил это все на стол, достал из холодильника уже слегка пожухший, но пока еще живой и сохранивший жизненные соки лимон, порезал его в блюдечко и сел за стол напротив Викуси.

– Ну, – сказал он, налив в стопки коньяка, – давай выпьем за встречу.

Выпили, выдохнули, закусили лимончиком.

Потом примерно с полчаса они вспоминали всякие события из прошлого: совместные праздники, походы в театры, шашлыки на даче Сергея Петровича и Софьи Павловны. Под «дачей» подразумевался маленький, потемневший от времени щитовой домик на шести сотках под Солнечногорском, но шашлыки там получались вкуснейшие.

Наконец, когда все вроде повспоминали и обсудили, Викуся перешла к цели своего визита.

– Ну, Серёнь, – спросила она, – а ты сам как теперь живешь-то вообще?

– Да вообще нормально живу, – немного растерявшись, ответил Сергей Петрович. – А что?

– Ну, чем ты вообще занимаешься, как хозяйство ведешь?

– Да много чем занимаюсь, – сказал Сергей Петрович. – Телевизор смотрю, гуляю. Еще английский язык учу, – зачем-то соврал он. – В общем, дел хватает.

– А с хозяйством-то как – не тяжело одному? – спросила Викуся.

Сергей Петрович совсем растерялся. Он не очень понимал, куда подруга клонит. И вдруг ему в голову пришла мысль о том, что, может, Вика хочет предложить как-то совместно справляться с бытом: Вика давно жила без мужа, дочь у нее выросла и уехала в другой город.

Эта мысль Сергея Петровича привела в ужас: Викуся все-таки была именно старая подруга и он не мог себе представить, что у него с ней будут какие-то отношения – это сразу резко все меняло и все портило.

– Да… это… да нет, нормально, – сказал он неуверенно. – Я же один, чего там. Две тарелки сполоснул, пол подмел, пыль протер. Свободного времени у меня много.

– А питание? Небось все всухомятку? – не отставала Викуся.

– Почему это всу… всухомятку? – обиделся Сергей Петрович. – Я всякие полуфабрикаты покупаю, салаты, курицу гриль у нас тут рядом продают. Так что все нормально.